Поцелуй феи

— Так гораздо приятнее молиться, — довольным голоском сообщила она. — Я и не представляла, что моление может быть столь сладеньким для сердечка.

Она полуобернулась к нему, одарив приветливым полным тепла и нежности обворожительным взглядом.

— Смотри, святые отцы ослепнут, так светишься, — усмехнулся он добродушно.

— Они меня не замечают, жених мой дорогой.

— Ну, значит, я ослепну.

— Ну ничего, буду тебя за ручку водить. Или исцелю магией.

— Если за жертву, то я согласен.

— Пусть даже и за жертву, Рун, — сказала Лала ласково без всякой шуточности.

— Тогда мне жаль, что я пока всё ещё зрячий, — посетовал он.

— Надо было притвориться, что ослеп. А потом, что прозрел, как поколдую, — весело заявила она.

— Вот чёрт!

Лала залилась негромким смехом.

— Спасибо, любимый. Ты замечательно придумал. Так молиться. Мне было очень приятно, — поделилась она своими светлыми чувствами. — И это очень романтично. Очень-очень. И ни с кем подобного не было до нас. Я думаю.

— Вряд ли бы святые отцы позволили такие вольности, — кивнул Рун. — Повезло, что не видят тебя. Когда закончится твоя незначимость, уже точно не удастся это повторить. Никто не разрешит, я уверен. Даже фее.

— Это, зайка, будет одно из очень дорогих мне воспоминаний, — поведала Лала.

— И мне, — признался он.

— Святой отец, благословите нас парой, как фею, — раздался рядом исполненный энтузиазма девичий голосок.

Рун с Лалой дружно обернулись. В двух шагах от них стояли, держась за руки, юноша и девушка. Он с серьёзным сосредоточенным лицом, она безмерно радостная.

— Ну хорошо, дети мои, — молвил жрец неба.

— Ох, львёнок, они как мы с тобой в деревне хотят благословляться, — шепнула Лала удивлённо.

— Ага. Слухи быстро разлетаются, — отозвался Рун. — Давай отойдём, а то близко сильно. Словно к чужой жизни прикасаемся. А они на нас ноль внимания. Иногда быть незначимым неудобно.

— Давай отойдём, — не стала возражать Лала.

Он поднялся, подал ей руку, помогая встать. Они отдалились от парочки на несколько шагов. Жрец зачасти л со знаками благословения, произнося слова пожеланий благ.

— Вот что это такое? Разве сие по канонам нашей веры? — осуждающе покачала головой какая-то старушка, тоже взирая на творящееся действо.

— Такая нынче мода пошла, — многозначительно проронил низкорослый упитанный мужичок. — От феи. Феи дурного не делают.

— Слышал, Рун? Что-то хорошее от меня передалось в ваш мир. Уже не зря тут побывала, какой-то след отставила добрый, — порадовалась Лала.

— Похоже на то. Не очень-то он счастлив, по-моему, — не без доли юмора кивнул Рун на парня.

— Попался в сети чар её девичьих, и чувствует, что нету выхода, — иронично сказала Лала. — Это ты наивный у меня. Не понимаешь, что в плену.

— В плену у красоты такой быть, это наслажденье. Всю жизнь хотел бы, — улыбнулся Рун искренне.

— Ой, спасибо, милый. Мне приятно.

— Пойдём храм осматривать. Хочешь? — предложил он.

— Да, очень.

— И я. Тут интересно. Всё иначе, чем у нас. Росписи. Убранство. Жаль, святые отцы не расскажут тебе ничего, как наш.

— Ну и пусть. Просто держи меня за ручку, суженый мой. И иногда обнимай. Мне больше ничего и не надо, — ласково произнесла Лала.

* * *

Лала и Рун вышли из дверей храма. Остановились, переполненные впечатлениями. Храм, это в какой-то степени музей, содержащий во множестве предметы пусть и религиозного, но искусства. Много труда, таланта и души вложено в него теми, кто его строил, отделывал, обустраивал. Только росписи чего стоят. Плебею особо боле и негде приобщится к живописи, а ежели и есть, как у прислуги, в домах знати картины сплошь или портреты предков или что-то на военную тему. Нет в них столько духовности, столько возвышенного. Наполняющего твоё сердце чем-то важным и жизнеутверждающим. Да и атмосфера в храме располагает иначе воспринимать всё, тоже в возвышенных красках.

— Эх, забыл у идолов попросить, чтобы ты замуж за меня вышла, — спохватился Рун.

— Это надо у папочки моего просить, а не у них, глупый, — развеселилась Лала.

— Чего у него просить, если он не согласится, — возразил Рун. — А вот коли боги ему прикажут, то и просить не придётся. Сам прибежит умолять взять тебя в жёны.

Лала представила, как её папа, гордый король волшебной страны, валяется в ногах у человека, убеждая жениться на принцессе, и не смогла удержаться от смеха.

— Хоть не отказывай ему, коли придёт молить, — поиронизировала она.

— Не, не откажу, так и быть, — пообещал Рун с юмором.

— Куда же ты меня поведёшь, если мы поженимся, котик? У тебя даже дома нет, — продолжала хихикать Лала.

— Да, это проблема, — Рун призадумался. — Ну, на озеро отведу. Поселимся в шалаше. И всю жизнь проведём как свидание.

— Ой-ёй-ёй! — восхитилась Лала. — Как красиво! Свидание длиною в жизнь. Только…  ты меня и зимой собираешься в шалашике держать? Ты говорил, у вас холодно в зиму.

— Наколдуешь что-нибудь, — пожал плечами Рун. — Магии будет полным полно, штрафов тебе бояться уже не придётся, я тебя так и так буду штрафовать каждый день, много и нежно, по праву мужа.

Лала покраснела.

— Ну…  может быть, — молвила она смущённо.