Поцелуй льда и снега

– Ссориться из-за этого тоже ошибка, – напоминаю я. – Разделите молоко и постарайтесь получить от коровы столь же хорошее потомство, и вам придется покупать новые телеги, чтобы продать все молоко в соседнем городе.

Они переглядываются, а потом кланяются мне.

– Спасибо за справедливое суждение, миндам.

Явно довольные, они исчезают в толпе, которая нерешительно начинает хлопать.

Леандр кладет руку мне на талию. Я чувствую его за своей спиной и едва сдерживаю потребность прислониться к нему. Но остаюсь сильной и не обращаю внимание на покалывание в венах.

– Очень впечатляюще, – шепчет он мне на ухо, заставляя меня дрожать. – Я собирался отдать им половину графства, только бы больше не пришлось их слушать.

Я морщу нос.

– Ты думаешь, они все еще называют меня пустоголовой?

– Если они хотят сохранить головы на плечах, то не должны этого делать в моем присутствии. – Как бы случайно, говоря, он касается губами моего уха, и мне приходится прикусывать губу, чтобы не застонать. – Но нет, не думаю, что кто-то осмелится назвать тебя пустоголовой. Твое решение было справедливым и не отдавало предпочтения ни одной из сторон. Будут ли они его придерживаться – другой вопрос. Но сегодня я не стану этим заниматься.

Я наклоняю голову, чтобы посмотреть на него.

– Чем ты хочешь вместо этого заняться?

Снова в его глазах вспыхивает огонек, и хватка на моей талии усиливается.

– Я мог бы кое-что придумать. Прежде всего, хочу сделать вид, что здесь нет никого, кроме нас. Но это сложно, когда все смотрят.

– Очень сложно, – признаю я, осознавая взгляды окружающих. – Каков твой план «Б»?

Леандр вздыхает.

– Тогда… я, наверное, должен познакомить тебя с моей семьей.

Внезапно моя нервозность возвращается.

Знакомство с семьей – большой шаг, и я не знаю, готова ли к этому. Прилично ли одета, чтобы быть представленной лорду и леди – или минхеру и миндам, как они называются здесь?

– Если только, – Леандр наклоняется вперед, пока кончики наших носов слегка не соприкасаются, – ты не возражаешь.

Все опасения исчезают.

– Нет, – шепчу я.

До сих пор я узнавала только фрагменты из его прошлого, но их достаточно, чтобы понять, что Леандр, должно быть, вырос в любящей семье. Во всяком случае, более любящей, чем моя.

Я хочу познакомиться с ними: его родителями, сестрами, всеми людьми, которые сделали его тем человеком, которым он является сегодня. И надеюсь, что я им понравлюсь. Они-то мне понравятся, если будут хоть вполовину так харизматичны, как Леандр. Но, надеюсь, они не станут так смеяться надо мной, как он.

– Только возвращайтесь вовремя, – ворчит Грета, и мы оба вздрагиваем, будто она облила нас ледяной водой. – Сегодня вечером будет праздник в честь возвращения молодого минхера. И, конечно же, его почетной гостьи.

– Праздник? – повторяю я.

– Без того шума, к которому ты привыкла при дворе Фриски, – отвечает Грета. – Но мы все равно повеселимся.

– Я в этом уверен, – бормочет Леандр, проскальзывая пальцами правой руки между моими и переплетая их. Его хватка крепкая, будто он беспокоится, что иначе я могу потеряться.

– Мы вернемся еще до захода солнца.

Грета кивает, и ее лицо смягчается, когда она смотрит на Леандра.

– Всего наилучшего, мой мальчик.

Глава 15 Давина

Наверное, уже поздний день, когда я иду по деревне рука об руку с Леандром. Поскольку он обещал вернуться до захода солнца, мы не задержимся с его семьей надолго. Есть для этого какая-то причина?

Тошнотворное чувство растекается по моему животу. Это из-за меня? Разве он не хочет, чтобы я познакомилась с ними поближе? Хотелось бы мне, чтобы у меня хватило смелости спросить его об этом, но я молча следую за ним по извилистым улочкам, мимо хижины Греты.

Прямо за ней тянется высокая каменная стена, которую я заметила раньше. Но она не защищена никакими воротами и – в отличие от новых домов в деревне – обветрилась и заросла плющом и другими вьющимися растениями.

Миновав стену, мы оказываемся посреди большого двора, вымощенного светлыми камнями.

– Здесь когда-то стоял замок моей семьи, – говорит Леандр. Это первые слова, которые он адресует мне с тех пор, как мы ушли с площади.

В замешательстве я перевожу взгляд с него на обветренные стены, простирающиеся перед нами. На некоторых камнях виднеются следы сажи. Должно быть, замок сгорел дотла, и теперь от него остались только отдельные части фундамента, которые не достают мне даже до бедра.

– Что… случилось? – тихо спрашиваю я.

– Земельцы, – выплевывает Леандр. Он произносит это слово, будто проклятие. Затем переводит дыхание и закрывает глаза. Когда он снова открывает их, его лицо смягчается. Он указывает направо.

– Вон там были конюшни. Они занимали почти весь двор. А там, сзади, проход к пастбищам.

Он так подробно по памяти описывает замок и связанные с ним владения, что у меня не возникает проблем с тем, чтобы увидеть все перед собой. Но с каждым новым описанием, каждой новой занятной историей, которая у него припасена для каждого участка земли, на сердце у меня становится все тяжелее. Ничего из этого не осталось. Только покрытые копотью камни и руины.