Поцелуй льда и снега

– Можно сказать и так. Все мои сестры были очень красивы, и одному за другим кружили мальчикам головы. В какой-то момент я стал драться с каждым из них и поставил условие, чтобы любой, кто хотел хотя бы коснуться руки одной из моих сестер, должен сначала пройти через меня. Претенденты должны были победить меня в поединке.

– И сколько из них сделали это?

– Никто, – говорит он с нескрываемым удовольствием в голосе. – И в какой-то момент они все сдались. За исключением Вальдура. Он возвращался снова и снова, неважно, сколько раз я его побеждал. Я даже дошел до того, что решил унизить его окончательно, чтобы он наконец сдался, потому что я тоже устал. Но каждый раз после поражения он вставал и спрашивал, когда сможет повторить попытку. В конце концов мне приходилось возиться не только с ним, но и с Юринной, потому что она тоже хотела быть с ним. Так что да, это было взаимно, но я был слишком горд, чтобы признать, что настойчивость Вальдура нравилась мне. Я не хотел нарушать собственное правило, но также не мог просто дать ему победить.

Мы выезжаем из деревни, и Леандр направляет Элору на дорогу.

– Но в итоге я был близок к тому, чтобы дать им обоим свое благословение. Даже от меня не ускользнуло, как они смотрели друг на друга, и я знал, что с ним Юринна будет в хороших руках. – Он на мгновение замолкает, прежде чем шумно вздохнуть. – Затем был набег земельцев, во время которого погибла вся моя семья. Я был в ярости и печали и винил Вальдура в своем гневе. Я заявил, что он должен был спасти ее, если правда любил. Что он должен был защищать ее до самой смерти.

Я хмурюсь.

– Я думала, что юношей не было в то время в деревне.

– Их и не было, но я был так зол, что все логические объяснения не имели для меня никакого смысла. Я стоял перед руинами моей жизни: семья была уничтожена, а дом сожжен до основания. Вальдур, напротив, пребывал в добром здравии. Это было несправедливо.

Я кладу свою ладонь на руку, которой он обнимает меня.

– Ты прав. То, что твоя семья мертва, несправедливо. Но в этом не было вины Вальдура. Уверена, что он защитил бы Юринну, если бы это было возможно.

Он давит сильнее на мой живот, притягивая меня как можно ближе.

– Я знаю, – бормочет он. – Я все это знаю. И тогда тоже знал. Но мне нужен был кто-то, на кого я мог бы выплеснуть свой гнев, когда я не воевал с земельцами. Вальдур безропотно принял мой гнев и не стал жаловаться, когда я побеждал его жестче, чем нужно. Однажды я случайно сломал ему руку во время боя на мечах, и он неделями не мог работать. Грета прочитала мне целую лекцию, но в то время я не слушал даже ее.

Мне трудно представить Леандра, движимого ненавистью, но его объяснения имеют смысл.

– Юринна… мертва, – осторожно говорю я. – Почему вы все еще соревнуетесь? Это же не может быть из-за нее?

– Напротив, – отвечает Леандр. – Вальдур попросил у меня разрешения навестить ее могилу и принести цветы. Я отказал.

Я вздрагиваю. Даже после всего, что с ним случилось, это решение кажется мне слишком жестким.

– Я не могу выбраться из своей шкуры, – бормочет Леандр. – Или, по крайней мере, не мог этого сделать. Я был полон дикой решимости вечно держать Вальдура подальше от Юринны, даже от ее могилы. Я хотел быть единственным, кому позволено навещать ее и других и оплакивать их. Хотел быть с ними наедине, чтобы хотя бы сохранить иллюзию их общества. И не мог понять, почему Вальдур до сих пор что-то чувствует к Юринне. Потому что – как ты уже сказала – она мертва, и никакая сила в мире не сможет вернуть ее обратно. Так почему же он продолжал считать, что я выставляю его на посмешище и унижаю? Это не укладывалось у меня в голове.

– И… почему он продолжал?

Леандр прислоняется лбом к моему затылку и зарывается лицом в волосы. Когда он говорит, его теплое дыхание касается моей шеи.

– Вальдур не просто интересовался моей сестрой. Она не просто нравилась ему. Он был – и есть – влюблен в нее. После того как я вчера позволил ему посетить ее могилу, я спросил его, как он все еще может любить ее, хотя ее… больше здесь нет. Он считает, что такие глубокие чувства не исчезнут просто так. Как бы сильно ты этого ни хотел, ты не можешь взять их, упаковать в сундук и запереть навсегда. Они так и останутся. В какой-то момент Вальдур наверняка женится на другой женщине, но часть его все равно будет любить Юринну.

Мои глаза горят, но я с силой смаргиваю слезы. Я действительно рада, что он не может видеть моего лица. Меня огорчает сама история, но больше всего – его ломаный голос.

– Я не понимал, – бормочет он. – Думал, что я совсем одинок в своей боли, и завидовал тем, кто, в отличие от меня, не потерял так много. Но настойчивость Вальдура показала мне, что я не одинок и не должен быть таким. И что спустя долгое время я способен испытывать другие чувства кроме гнева и зависти.

– Он вчера проиграл тебе в армрестлинге, – говорю я, нахмурив лоб. – Но все же ты позволил ему посетить могилу Юринны…

Леандр слегка откидывается назад.

Я качаю головой.

Он отпускает поводья и обнимает меня и второй рукой.