Поцелуй льва

Позже нас представили руководителю, ответственному за подготовку «походных групп». Как нам сказали, это были небольшие группы, которые отправлялись на восточную Украину, чтобы создать местную сеть постов Организации Бандеры. Когда немцы захватят Киев, Организация, имея в своём распоряжении такие посты, сможет противопоставить себя немцам, как власть столицы Украины. Нам предложили присоединиться.

Это казалось интересным приключением. И хоть я ощущал горький привкус нашего «ареста», эта идея пленила моё воображение. Я уже видел себя в Киеве, возле Золотых Ворот, в старинном соборе св. Софии, искал следы монгольского нашествия в степях восточной Украины, исследовал поля битв казаков с турками. Осуществится моя мечта детства посетить памятник Тарасу Шевченко на берегах Днепра. Мысленно ожили, прояснились, приобрели новых красок фотографии из учебников истории. Сомнений не оставалось ― я согласился.

ПОХОДНЫЕ ГРУППЫ

Наша группа упорно двигалась по тропинке, что стелилась параллельно дороги из гравия. Мы не торопились, шли размеренным шагом. Нас ожидали несколько недель хода. Конечным пунктом у нас была Белая Церковь ― городок в 500 км от Львова и в каких-то 40 ― от Киева. Когда мы выходили из Львова, Белая Цековь была в руках Красной армии, поэтому мы не знали, когда туда прибудем. Всё зависело от скорости продвижения немецкой армии.

Тропинка была сухой. Уже две недели с начала войны, но не упало ни одной капли дождя. Наша обувь поднимала тучи пыли. У каждого был рюкзак. По дороге мы не встретили ни души.

Мы были одной из бандеровских «походных групп» ― одной из многих, которые послали на восточную Украину. Нас было трое: наш руководитель пан Сорока, Богдан и я. Перед тем как выступить в дорогу, мы с Богданом прошли недельную подготовку ― изучали программу Организации и способы образования местных постов. Наши рюкзаки были наполнены агитлитературой и плакатами. Я едва нашёл место для одной рубашки и нижнего белья. Единственная пара носков была на мне.

Руководителем нашей группы был пан Сорока ― «старый волк» Организации. Он прибыл с «немецкой стороны» через несколько дней после «Нахтигаля». Он в совершенстве владел немецким языком и носил зелёную «тирольскую» шапочку. Эта шапочка и густые усы были ему очень к лицу, как и сапоги, которые он ежедневно чистил. Его белоснежные зубы сразу бросались в глаза, как и очки в толстой оправе. Был одет в такие облегающие галифе, что впереди виделся бугорок. Как для мужчины, которому за тридцать, он был очень быстрым и проворным. Кода я или Богдан замедляли движение, он подбадривал нас словами: «Представьте себе, что если мы не потеряем темп, то первыми придём в Киев и установим наш национальный флаг на соборе св. Софии».

Он загорелся идеей прибыть первым в Киев и хотел заразить этим желанием нас с Богданом. Разговаривал тихо, никогда не повышал голос, словно в его словах не было никаких эмоций. Его голос был голосом Организации. Время от времени он распространялся о преданности «нашему делу», у меня было жуткое чувство, что слушаю выступления директрисы Боцвы про славное будущее, которого я так счастливо избежал. Его голос был бесцветным, монотонным, с нотками приглушённой надменности, если не агрессии. Как-то я об этом заговорил с Богданом, но он заявил, что это всё плоды моей извращённой фантазии. «Пан Сорока, ― сказал Богдан, ― настоящий патриот, нам повезло что он наш руководитель, нам есть чему у него поучиться».

С тех пор я держал эти мысли при себе. Чем дальше, тем больше Богдан попадал под чары нашего руководителя. Однажды, когда я запротестовал против приказа Сороки идти дальше, Богдан полностью согласился с ним, что в «походной группе» должна быть такая тесная связь, как нитки в материи, и поэтому тут нет места тем, кто выбивается из ритма. Я ничего не имел против такого постулата, но марширование было нудным и ограничивало свободу. Прожив два года по «указаниям партии», мне было необходимо «сбиться с шага», побегать по полю, поваляться в траве, дышать как мне захочется.

Мы шагали день за днём, ночуя в пустых сараях и конюшнях. Дорога, обрамлённая тополями, стелилась перед нами, как серебряный узор. Пшеничные поля справа от дороги казались бесконечными, сливаясь на горизонте с небом. Слева было море подсолнухов. Они безобидно покачивались, словно приглашая нас остановиться и отдохнуть, но наш руководитель всё торопил и торопил нас.

Иногда нам попадались российские Т-34, застрявшие в грязи или просто брошенные посреди дороги, с открытыми люками. Один раз мы увидели кучи мёртвых солдат в открытом поле ― лица некоторых из них почернели, как сажа, других обклевали вороны или пообгрызали какие-то звери. К удивлению, мы не видели разрушенных мостов, из чего мы сделали вывод, что Красная армия поспешно убегала.

Наконец мы пришли в Ровно. Сине-жёлтый флаг привёл нас к городской ратуше, где расположился пост бандеровцев. Он состоял из множества юношей моего возраста и более старших мужчин ― руководителей. Они координировали «походные группы».