Поцелуй мертвеца

— Нет, Дев, прости. Ты классный, но никто, столь милый, как ты, не достоит такого горя. Кроме того, я не переманиваю чужих мужиков, а ты, определенно, принадлежишь Ашеру или не можешь с этим смириться.

Затем я услышала голос Мефистофеля:

— Я бисексуал, а не гомосексуал, а это значит, что мне также нравятся и женщины. И я не собираюсь это менять, даже ради тебя.

— Тогда это все было ложью. — Это был голос Ашера, и в нем сквозили отчаяние и гнев, как еще горячий пепел на коже. Его голос излучал сплошь негативные эмоции, в том плане, как Жан-Клод мог излучать секс и любовь.

Мое сердце ухнуло вниз, и я почувствовала боль у себя в груди. Они называют это разбитым сердцем, но не сердце вам разбивают, скорее больше похоже, словно из груди и живота вырывают все внутренности, и вы ощущаете пустоту. Я любила Ашера, но также начинала его немного и ненавидеть. Эта неприкрытая, почти сумасшедшая ревность сводила нас всех с ума.

Драпировки рванули в стороны, и в открывшееся пространство шагнула Келли. Она была всего на несколько сантиметров выше меня, ее рыжие волосы были заплетены в высокую, тугую косу. Черные футболка и джинсы слегка резали глаз, заставляя ее выглядеть, словно она побледнела от гнева. Келли не бледнела, она краснела, когда достаточно сильно сердилась.

— Они полностью в твоем распоряжении, Анита. Не понимаю, какого черта ты миришься с их поведением, — прорычала она голосом, в котором слышался рык ее внутренней львицы.

— В сексе они действительно хороши, — сказала я, пожав плечами.

Она покачала головой, от чего длинная плотная коса пришла в движение:

— Ни в одной книжке не отыщется секрета, как заставить меня примириться с таким паршивым отношением, хоть от кого.

Я сказала единственную правду, которую знала:

— Порой любовь заставляет нас совершать глупые поступки.

Она посмотрела на меня.

—Ты всех их любишь? Как ты можешь их всех любить?

Я задумалась об этом. О том, как попытаться объяснить, что любила их всех, но не одной и той же любовью, но чертовски хорошо знала, что это больше, чем просто похоть или дружба.

— Да, очевидно, могу.

Она неопределенно махнула рукой, словно отбиваясь от чего-то, видимого только нею.

— Что ж, больше я не прикоснусь ни к одному твоему мужчине. Уж слишком сложны они для меня. Никто из них не знает, как просто потрахаться и разойтись.

— Думаю, Дев как раз таки знает, — заметила я.

— Да, но он влюблен в Ашера, в этого психопата.

— Я все слышу, — отозвался Ашер.

— Вот и ладушки, — прокричала она через занавеску. — Очень надеюсь, что слышишь. Мы с Девом могли бы спать друг с другом, просто спать и получать удовольствие. Но нет же, с тобой — шизанутой бабой, обязательно все должно строится на эмоциях, куда уж мне до тебя!

— Ашер, ты же знаешь, как Мефистофель заботится о тебе, — сказал Жан-Клод.

— А ты вообще; стоит тебе завидеть где юбку, как ты тут же несешься за ней, словно кобель за течной сукой. И да, Анита, я не забыл, что ты здесь.

Я вздохнула и развела шторы в сторону. Видимо, Ашер собирался поконфликтовать со всеми нами.

— Как одна из тех фигурирующих в споре сук, думаю, что возмущена этим, — сказала я, заходя внутрь. Никки и Клодия последовали за мной. Мне не хотелось конфликтовать, но это не значило, что я не собиралась.

Я увидела Дева, прошедшего через занавески на противоположной стороне, направлявшегося к спальням, на кухню, или куда-то еще. Видимо, он уходил от конфликта с нами или, возможно, просто был слишком зол, чтобы доверять самому себе, или же, возможно, был слишком озадачен. Я знала, что Ашер больше остальных моих любовников вводил меня в ступор, и это включая Синрика. По крайней мере, с Синриком я понимала, в чем состоят наши проблемы, но с Ашером… я знала одни его проблемы, Жан-Клод знал другие, но честно говоря, Ашер был как эмоциональное минное поле — никогда не знаешь, когда снова оступишься, или насколько испортятся ваши отношения. Когда во мне начал закипать гнев, я поняла, что устала от этого.