Поцелуй мертвеца

Я почувствовала струйку теплой энергии прежде, чем чья-то рука подхватила за плечи нас с Ашером. В этот момент я уловила запах сухой травы и зноя присущий льву и потребовалась всего секунда, чтобы понять, что это был Никки, и тогда Ашер ударил своей силой наружу, но она не была направлена ни на меня, ни на Никки.

Другие руки держали Никки, и я мельком успела заметить светлые волосы и загорелую кожу, и этого хватило, чтобы понять, что это Арэс и потом драка перетекла от нас в сторону. Животными зова Ашера были гиены. Он дотянулся до ближайшего и верность Арэса зарплате оказалась недостаточно сильной, чтобы преодолеть воздействие на него силы Ашера.

Я все еще была вооружена до зубов, и при борьбе в рукопашную была подготовлена лучше Ашера, но если я не собиралась причинять ему боль или убить, то все это не имело значения. Звуки рычания, клацанье зубов и прилагаемых усилий давали мне знать, что Никки с боем, пытался прорваться ко мне.

Затем какие-то другие руки схватили в пригоршню волосы Ашера и мое плечо. Я почувствовала прилив энергии и поняла, что это Синрик, еще до того, как учуяла аромат его кожи.

Ашер крепче стиснул меня за спину и волосы, и я почувствовала его легкий смешок через поцелуй. Он думал, что Синрик понятия не имеет, что делать дальше. Он ошибся.

Синрик отпустил мое плечо, крепко схватил вампира за волосы и с такой силой ударил его по лицу, что пошатнулась и я. Я снова почувствовала вкус свежей крови, но уже не моей. Ашер перестал меня целовать, перестал кусать, тут же оказавшись на полу подо мной, а в следующий момент я уже откатилась в сторону. Я сплюнула кровь, пока Ашер, покачиваясь, поднимался с пола. Синрик был сильным и мускулистым, он тренировался с нами рукопашному бою, но никогда не дрался всерьез. Тренировки не подготавливают тебя к настоящей драке, по крайней мере, не до конца. Ашеру же не раз приходилось участвовать в драках, на протяжении стольких веков. Это не было каким-то боевым искусством, а старый добрый удар в челюсть Синрика. Удар сбил Сина с ног, и он отлетел назад. Приземлившись прямо на спину, он уже не поднялся.

Ашер неожиданно оказался над ним, его волосы мерцали золотым огнем, глаза пылали, кожа, будто светилась подобно кристаллу, когда он был полностью поглощен своей силой. Его человечность куда-то далеко отступила, когда он вот так стоял над упавшим пареньком.

Я сплюнула на пол кровь и поднялась на ноги, не зная, что делать дальше. Можно конечно было выхватить оружие, но я бы не стала в него стрелять, и он это знал. Ашер потянулся к Синрику, но тут возник Натаниэль, став между ними на колени. Я еще никогда не видела, чтобы он так быстро двигался, просто проскользнувшее на волшебной скорости пятно.

Натаниэль сказал просто и четко:

— Нет.

Он не кричал, но каким-то образом это единственное слово оказалось громче любого крика. Это твердое «Нет», казалось, грохотом раскатилось по комнате.

Ашер поднялся, гордо распрямившись, весь сияющий от силы и до ужаса прекрасный, и остановился, но не от применения насилия, а от иного вида силы. Той, что женщины понимали на протяжении веков, что даже самый сильный мужчина слаб пред тем, кого любит. Натаниэль стоял на коленях перед Ашером, но каким-то образом был сильнее этих двоих. Находясь между вампиром и его добычей, Натаниэль уже не был чьим-то котенком. Хоть он и был на полу, и пальцем не прикасался к Ашеру, но мы просто знали, что он не сдвинется с места. Натаниэль прочертил границу между ним и Ашером, и если бы вампир пересек ее, то потерял бы нечто такое, чего не восполнить простым связыванием. Не могу объяснить, как я все это поняла, но Ашер тоже это видел, потому просто стоял там, позволив Натаниэлю остановить себя.

Натаниэль снова повторил:

— Нет.

Звуки борьбы затихли. Я оглянулась, чтобы увидеть Никки на ногах, и осевшего на полу на груде разбитых вещей и выглядящего еще хуже Синрика, истекающего кровью Арэса.

Жан-Клод опустился на колени рядом со мной, коснулся моего лица и когда убрал руку, на кончиках его пальцев осталась кровь.

— Довольно!

Его голос эхом разнесся по комнате, отражаясь от камня и драпри так, что казалось, будто сами тени сзади и спереди поочередно повторяли, «Довольно, довольно, довольно!»

Ашер повернулся посмотреть на любовь всей его немертвой жизни:

— Мальчишка первым ударил меня.

Жан-Клод поднял мое лицо, чтобы взглянуть на меня. Неожиданно я оказалась смотрящей в эти полуночной синевы глаза, в обрамлении черного кружева ресниц на невероятно прекрасном лице, на которое почти больно было смотреть, в окружении черных локонов рассыпавшихся по его плечам и спине. Он не выказывал никакого беспокойства на своем лице, или может просто не хотел показывать мне, как он обо мне волнуется.

— Ты сильно пострадала, ma petite?

Я покачала головой. Потом стерла кровь с нижней губы и сказала:

— Я в порядке.

Он провел большим пальцем по моей губе, и когда отвел его, на белизне его кожи алело яркое пятно:

— Нет, ты не в порядке.

— Лучше, чем Син или Арес,— сказала я.

Он кивнул, а затем поцеловал меня в лоб: