Поцелуй на пожарной лестнице

За соседним столиком сидел в гордом одиночестве типичный полосатый папик – костюм от Rene Lesard, основательный животик, живописная небритость. Он вроде бы заинтересованно поглядывал на Лиду, и она совсем было решила слегка подыграть ему, но в это время к ее столику подкатилась какая-то смутно знакомая девица – Prada-Versace-Gucci, все, как положено.

– Лидка! – завопила девица. – Старая кошелка! Сколько же мы не виделись!

Ничего иного не оставалось, как пригласить ее за свой столик, мучительно пытаясь вспомнить, кто же это такая.

Краем глаза Лида заметила, что к полосатому папику подсела девица лет восемнадцати – то ли дорогая шлюшка, успешно изображавшая приличную девушку, то ли приличная девушка, успешно игравшая роль дорогой шлюшки. Лида расстроилась – нигде нет прохода от этих малолеток! Просто на пятки наступают! И мужики с ума посходили – подавай им поголовно сопливых девчонок, на женщин старше тридцати они и взгляда не бросят. Лиде еще не было тридцати, но это ненавистное роковое число надвигалось слишком близко. Что греха таить – она боится перешагнуть тридцатилетний рубеж, не устроив своей судьбы. Ужасно боится! После тридцати шансы найти богатого мужа катастрофически падают.

– Ты здесь одна? – осведомилась смутно знакомая незнакомка. Лида не успела слепить правдоподобный ответ, но та уже забыла про свой вопрос и зашептала, округлив глаза: – Смотри, Ульяна! А говорили, что они с Петей в Биаррице! Выглядит просто ужасно!

Лида не успела повернуться, как ее собеседница потянулась к недопитому бокалу, принюхалась, уморительно сморщив нос, и пренебрежительно фыркнула:

– Что ты пьешь? Это же фирменная отрава! Этим пойлом только заборы в Бобруйске красить!

– А мне нравится, – обиженно выдавила Лида, все еще пытаясь вспомнить, где же она встречала эту девицу. У Лизки? Вроде бы нет… может, в прошлом году, в Сен-Тропе?

Девица взяла сигарету из Лидиной пачки, лежавшей на столе, и поискала глазами зажигалку. Лида нехотя открыла сумочку. Девица вытянула шею, жадным взглядом обшарила содержимое сумки и вдруг уверенным жестом выхватила розовую пластмассовую пудреницу, которая использовалась Лидой не по прямому назначению, а именно: в ней хранился запас кокаина. Немного, совсем чуть-чуть, на всякий пожарный случай.

– Ох, мне как раз нужно носик попудрить! – фальшиво-оживленным голосом вскричала девица, и Лида все поняла: она привязалась к случайной знакомой, чтобы раздобыть немного кокса. Потому что ни один нормальный человек не поверит, что можно было носить в дорогой сумочке такую дешевую пудреницу. А может, они и вовсе не знакомы? Просто припекло девушку, вот она и бросается на людей… Однако она знает, как Лиду зовут, стало быть, где-то они все же пересекались. Но где? В клинике, где Лида делала липосакцию?

Она не успела додумать ускользающую мысль, девица понизила голос и придвинулась к ней:

– Ну, чего мы сидим, как неродные? Пошли, сделаем по дорожке! Исключительно для настроения…

– У меня мало, – ответила Лида недовольно.

– Чепуха, хватит на двоих! Ну, не жадничай, подруга! Ты только посмотри – Миша Рудяк! С кем это он? Ну и мочалка!

Лида повернулась, успела разглядеть знаменитую лысину, прежде чем силуэт скрыла толпа. Привычно расстроилась: еще одна удачливая охотница подцепила мультимиллионера… Собеседница уже тянула ее из-за стола:

– Ну что ты, как двоюродная! Пойдем, разнюхаемся по самой крошечке, для радости жизни… Что ты жадничаешь? Когда у тебя не было, я тебе давала…

Может, врет, а может, и правда, давала… всех не упомнишь… Лида вновь скосила взгляд на часики. Она ждет его уже полтора часа. Ну, он и скотина! Ну, ладно, ему же хуже…

Она поднялась из-за стола.

Проталкиваясь через середину зала, Лида машинально ответила на чье-то приветствие, помахала двоим знакомым, состроила глазки симпатичному мужику. Новая подруга (или старая знакомая) буквально втолкнула ее в туалет.

К счастью, там никого не было.

Подруга щелкнула замком сумочки (Fendi, само собой), достала Лидину пудреницу, высыпала порошок маленькой горкой на стеклянную полочку. Деловито разровняла горку золотой карточкой «Visa», которая, надо полагать, годилась в данный момент только для этого, поскольку была пуста или заблокирована, сделала две аккуратные дорожки. Две дорожки, ведущие в светлое будущее.

– На уж! – протянула ей Лида зеленую купюру с портретом американского президента.

Девица заговорщически подмигнула Лиде, свернула трубочкой купюру, втянула одну дорожку в ноздрю и закатила глаза.

– Кайф! – выдохнула она через секунду, встряхнув головой. – Ну, давай теперь ты!

Лида взяла у нее свернутую хрустящую купюру, склонилась над полочкой. Слегка зажмурившись, предвкушая острые ощущения, шумно втянула в себя порошок, аккуратно «собрав» сверкавшую снежную дорожку. Внутри нее все на миг словно онемело, как от свирепого январского мороза, на мгновение ей стало страшно, как перед прыжком в пропасть, но через секунду в душе словно распахнулась форточка, наступила весна, защебетали птицы, запели звонкие ангельские голоса…

Лида залилась счастливым бессмысленным смехом.