Поцелуй на прощание (СИ)

- Благодарю, - отозвалась девушка, открывая дверь машины. – Да, и… можешь называть меня Натальей. Беларусь – это слишком… ну…

- Понимаю, - Канада вновь улыбнулся, и его глаза сверкнули теплой искрой, - Natalie.

Он произносил ее имя на французский манер, но Наташу это совершенно не раздражало. Забрав с заднего сиденья саквояж, она подождала, пока Мэтью отгонит машину за угол дома, где, по-видимости, располагался гараж, и вместе с ним взошла на крыльцо.

- Что ты любишь на ужин? – осведомился Канада, едва открыв дверь.

- То, что лучше всего у тебя получится, - Наташа сбросила сапоги, повесила пальто на вешалку и прошла по коридору. В доме пахло какими-то ягодами, деревом и сухими листьями. А еще среди заполнявшей комнаты теплоты прорезался чуть заметный запах угля.

- У тебя есть камин? – обернулась Наташа к возникшему за ее спиной Канаде.

- Есть, - кажется, он был немного удивлен, что она догадалась. – В большой гостиной. Конечно, в доме есть центральное отопление, но я иногда люблю посидеть возле огня…

- Понимаю.

Несколько секунд царила тишина. Канада первым очнулся от задумчивого молчания и, покашляв, потер ладони.

- Будешь блинчики на ужин? Это мое любимое блюдо. Я слышал, в России их много едят…

- В моей стране тоже, - заверила приятеля Беларусь, следуя за ним в кухню. – Поэтому с удовольствием.

Канада резким и будто нервным движением отодвинул от стола стул для гостьи, а сам шагнул к холодильнику. Казалось, что что-то изрядно тревожит и беспокоит его, но Беларусь не могла представить себе, что именно. Спрашивать же напрямик показалось ей нетактичным, и поэтому она молча села на предложенный стул, сложив руки на коленях.

- Совсем скоро будет готово, - пообещал Мэтью, извлекая из холодильника необходимые ингредиенты. – Может, пока чай?

- Да, спасибо…

Нажав кнопку электрического чайника, Канада начал разводить тесто.

- Рассказывай пока, - обратился он к Наташе. – Я же писал, что следил за тем, что происходит в вашей стране. Что там случилось?

- Там?.. – от одного воспоминания поперек груди встал ледяной ком. Девушка глубоко вдохнула воздух, стараясь отогнать ощущение удушья. – Просто… с экономикой все было совсем плохо, Ваня заболел и начал умирать…

- Умирать? – уточнил Канада. – Когда я приезжал тогда, он не выглядел таким ослабевшим.

- Это было год спустя, - вроде бы не было ничего особенного в удовлетворении интереса приятеля (тем более, Наташа понимала, что Канада на самом деле беспокоился за нее), но что-то в душе отчаянно протестовало, как будто наружу вытаскивались комья застарелой, засохшей грязи. – В девяносто первом он свалился и уже не вставал… Кто-то из политиков, как же его… Крючков хотел захватить власть, чтобы сохранить СССР, и пытался заручиться моей поддержкой.

- Крючков? – Канада, орудующий ложкой в стеклянной миске с тестовой массой, нахмурился. – Я слышал эту фамилию. Он из ГКЧП?

- Да, так они назвали себя. Они послали меня убить Ельцина, чтобы спасти Советский Союз. Я поехала, но…

- Я думал, страны обычно не вмешиваются в подобные дела, - негромко произнес Канада. Наташа дерзко посмотрела на него.

- А ты бы не сделал так, если б от этого зависела жизнь твоего брата?

Несколько мгновений звенела тишина. Все замерло.

- Сделал бы, - со вздохом признал Мэтью и вернулся к своему занятию. – Конечно, сделал бы. Рассказывай дальше.

- Было уже слишком поздно. Советский Союз погиб. Ваня умер.

Канада выпустил из руки ложку, и железная ручка со звоном ударилась о край миски.

- Умер? Но как же…

- Он переродился. Теперь он – Российская Федерация. Я видела его после перерождения. Он быстро восстановился. И сейчас восстанавливается…

- И тогда ты ушла?

Наташе неожиданно стало больно. До того, что хотелось заплакать.

- Ушла, - пробормотала она, наклоняя голову. – Наш дом был разрушен, у меня не было иного выхода.

Она ожидала новых вопросов и собирала силы для ответов. Но ничего подобного не последовало. Только прошуршали к ней почти бесшумные шаги Мэтью, и теплая, ласковая ладонь осторожно коснулась ее сцепленных рук.

- Тебе неприятно об этом говорить? – Канада присел рядом с ней на корточки, так что их лица находились рядом. – Прости.

- Ничего, - Наташа хотела убрать руку, но от прикосновения – вот чудо, - тягучая боль перестала мучить ее. И это было странное ощущение, будто она одновременно подписала себе смертный приговор, а затем указ о помиловании: сбросила с сердца мертвый груз, и после кто-то залечил оставленные им раны.

- Мэтью…

Он будто бы хотел еще что-то сказать, но вдруг передумал и, мотнув головой, вернулся к тесту.

После сытного ужина (блинчики, к слову сказать, оказались восхитительными, и Беларусь не преминула выразить смутившемуся от похвал Канаде свой восторг) они сидели в упомянутой уже большой гостиной, глядя на пляшущий в камине огонь. На журнальном столике стояла бутылка кубинского рома и два бокала.