Поцелуй на прощание (СИ)

На снимке была изображена… она сама.

Наташа протерла глаза, чтобы убедиться, что те ее не обманывают. Но ошибки быть не могло. Это была она, непривычно счастливая, а рядом с ней был Литва, и он держал ее за руку. И даже не этот факт потряс девушку до глубины души.

На ней было белоснежное платье. Свадебное. Белая же меховая накидка – очевидно, в тот день было холодно… И полупрозрачная фата.

«Невозможно! Как?»

Ее колотило, как в лихорадке. Еле удерживая фотографию в онемевших пальцах, Наташа перевернула ее и увидела на обороте округлые буквы, явно принадлежавшие почерку Украины: «Образование союза ЛитБел. 27 февраля 1919 года».

Наташа смотрит на кольцо, сверкающее теперь на пальце, будто не верит, что это происходит с ней. Другую ее ладонь покрывает быстрыми, скользящими поцелуями Литва.

- Почему? – спрашивает девушка почти беспомощно. – Почему сейчас? Идет война…

Он отвлекается от руки. Во взгляде его – безграничная теплота, которую не могут вытравить ни революции, ни звон оружия, ни огонь и слезы.

- Потому что идет война. В любой момент мы можем погибнуть или забыть о своем прошлом. Поэтому сейчас.

Беларусь понимает, о чем он говорит, но все же не хочет верить.

- Не понимаю, как такое может происходить.

- Доверься мне, - почти шепчет Торис, и у девушки нет сил ему не верить.

Зря.

Наташа, роняя из рук уже бесполезное фото, прислонилось к ножке кровати и обхватила руками колени, стараясь унять дрожь. Где-то за окном шумело море и кричали чайки.

«Невозможно», - подумала Беларусь, чувствуя, как давно погребенные прахом воспоминания разматываются одно за другим, как цепь, как кинолента.

Застолье скромное лишь по числу гостей – их совсем немного, кто-то из высокопоставленных чинов, Украина, Латвия и Румыния. Феликса нет. России тоже.

- Горько! Горько! – вопит во весь голос нагрузившийся водкой Райвис, и Наташа вновь ощущает нежный поцелуй Ториса на своих губах. У нее кружится голова, не столько от выпитого, сколько от осознания того, что это теперь навсегда. Такое странное слово, хватает за душу цепко, и ничего с ним не сделаешь…

- Наташа, - в перерыве между бесконечными тостами к ней подбегает Украина, смахивает со щеки слезу. – Я так рада, так рада…

- Я тоже рада, - бормочет Беларусь и улыбается припухшими губами.

Несколько политиков сгрудились в углу и решают какие-то свои вопросы. В конце концов, они должны получить от свадьбы свою выгоду. Но Наташа не думает об этом. Сегодня ее день, и по ее слову начинаются танцы. Первые – жених и невеста, Торис танцует неуклюже, но Наташа не ощущает себя неловкой куклой в его руках, предпочитает перехватить инициативу и вести самой. Наверное, со стороны смотрится смешно, но кого это, в самом деле, волнует?

А потом Румыния заводит веселую песню, и тут уж все пускаются в безудержный пляс. И тогда, наблюдая за тем, как отплясывает вусмерть пьяный Латвия с ее старшей сестрой, как втихаря сгребает себе в чемодан остатки угощения кто-то из людей, чувствуя, как крепко стискивает Литва ее руку, Наташа забывает на секунду о том, что там, снаружи – война, кровь, грязь и смерть.

Снег такой же белый, как ее платье.

Снег обагрен кровью.

Наташа знала, что было потом, и всей своей душой хотела не думать об этом, ибо одно воспоминание вызывало тошноту. Но контролировать полностью свой разум не могут даже страны. Оставалось только покориться и отдать себя на растерзание собственным мыслям.

Беларусь ненавидит быть слабой. Особенно когда ты валяешься в грязи, под издевательски ярким светом летнего солнца, и не можешь найти в себе сил даже протянуть руку и схватиться за рукоять винтовки. А над тобой возвышается хрупкая, какая-то изломанная фигура поляка в слишком большой для него военной форме.

- Типа, я выиграл, - безапелляционно заявляет Феликс, направляя дуло прямо в лицо побежденной девушке.

- Пошел ты, - шипит Наташа, корчась от боли в простреленном плече. Черт возьми, где застрял Торис? Он должен был прислать подкрепление…

Надо тянуть время.

- Зачем? – патетично спрашивает девушка, приподнимаясь на локте и простирая руку к своему мучителю – точь-в-точь героиня античной трагедии. – Зачем ты хочешь убить нас?

- Да потому что вы, типа, оба психи. Тотально. У Брагинского крышняк сорвало, и у вас тоже вслед за ним. Он хочет, чтобы я тоже мозгом съехал на его коммунизме, только хрен ему с маслом. Неужели вы не понимаете, что он просто использует вас, а?

Наташа не хочет слушать эту идиотскую болтовню. По ее мнению, Феликс не сказал ничего умного с самого рождения, а теперь ей надо заговорить его. И тут, слава Богу, за спиной Польши появляется грозная фигура с оружием в руках.

«Торис!» - хочет закричать Беларусь, но из груди вылетает лишь болезненный вскрик, а в следующую секунду что-то в девушке надламывается, и она снова летит в грязь. Феликс смотрит на нее почти сочувственно и взводит курок.

- Типа, пока.

Почему же Торис не стреляет?

Наташа с трудом удерживает ставшие свинцовыми веки, находит взглядом Литву и видит такое, отчего ей становится наполовину страшно и наполовину мерзко.