Поцелуй на прощание (СИ)

Дом Литвы оказался совсем не большим, но уютным. Стоял он почти на самом берегу, так, что можно было слышать шум разбивающихся о песок волн. Наташа не стала распаковывать вещи – просто бросила чемодан на постель и вышла на просторную, залитую светом закатного солнца террасу.

Теплый солоноватый воздух мягко щекотнул ее лицо. Широко распахнув глаза, девушка глядела на море, казавшееся таким знакомым и незнакомым одновременно. Водная гладь, заливавшаяся за самый горизонт, казалась безграничной, и граница между ней и небом в сумерках была почти невидимой, эфемерной, как грань между глубоким сном и легкой дремотой. Завороженная открывшимся видом, Наташа не заметила, как к ней неслышно подошел литовец.

— Нравится?

— Очень, — ответила Беларусь, не в силах оторвать взгляда от чуть заметного горизонта. – Красиво. И знаешь…

— Что?

— Мне кажется, я была здесь раньше.

Литва, издав тихий смешок, потянул ее за рукав.

— Пойдем прогуляемся.

По берегу они шли в молчании, следя за медленно заходящим солнцем. Прислушиваясь к шепоту волн, девушка отчаянно пыталась понять, что именно кажется ей здесь знакомым, будто она прожила на этом берегу много лет. Они поднялись на широкий каменистый утес, который отвесно обрывался над водой, и замерли на самом его острие. Беларусь внимательно посмотрела на раскинувшийся под ними пейзаж и вдруг, поняв что-то, резко повернулась к своему спутнику.

— Я была здесь.

Литва поглядел на нее внимательно и неожиданно кивнул.

— Была.

— Когда? – требовательно спросила она. Торис смотрел на нее серьезно.

— Вспоминай.

Девушка еще раз окинула взглядом море, острые, покрытые водорослями камни у подножия утеса, и вдруг прошлое, что так долго являлось ей лишь в зыбких снах, предстало перед ней. Беларусь отступила.

— Это… это ты.

Литва молчал. Просто смотрел.

— Это был ты, — пробормотала Наташа. – Тот всадник, который вытащил меня. Я помню… Речь Посполитая… ну конечно!

Одно воспоминание сменялось другим, ослепляя. Тот неудавшийся побег… переправа верхом через мелкую речку… она висела над пропастью, уцепившись из последних сил за камень, и кто-то невидимый протянул ей руку…

— Почему ты не говорил мне об этом? – спросила Беларусь, раздувая ноздри. Торис только пожал плечами, не отрывая взгляда от ее лица.

— Черт, — вздохнула Беларусь, делая шаг вперед, на самый край утеса. – Это было так давно. Я уже забыла. А ты… ты…

Литва повернулся к морю, и порыв свежего ветра развеял его волосы. Черты его заострились, лицо приобрело то гордое и решительное выражение, что было девушке так знакомо. Неужели это тот жалкий слабак, что был приведен Россией в Союз около года назад?

— Идем вниз, — сказал Торис. – Я хочу тебе еще кое-что показать.

На берегу, у крепкой деревянной пристани покачивалась на волнах моторная лодка. Наташа недоуменно посмотрела на Литву.

— И что?

— Иногда… — Торис уже приобрел свой прежний вид и смущенно уставился себе под ноги. – Иногда я выходил на ней в море. На ночь. Нет ничего красивее, чем рассвет здесь. Если хочешь…

Беларусь старательно прятала улыбку.

— Хочу. Если это не опасно.

— Ну уж нет, — Литва неловко заулыбался. – Ты же знаешь, если с тобой что-то случится, Иван меня убьет.

Иван. Имя неприятно скрежетнуло по чему-то внутри, и Наташа едва не накинулась на Ториса с кулаками за то, что он вообще решил его упомянуть. До сих пор брат был для нее центром вселенной, но теперь в ней нашелся уголок, куда ему доступа не было ни при каких обстоятельствах. В другой обстановке Беларусь бы это испугало, но тогда она, напротив, ощутила себя необычайно легко и свободно. Коротко хохотнув, она махнула рукой.

— Заводись, Торис.

Морской узел Литва распутал споро, и так же быстро справился с довольно заурчавшим мотором. Наташа ловко, игнорируя протянутую руку, прыгнула на борт, и тут же лодка сорвалась с места, вздымая вокруг себя прохладные соленые брызги. Беларусь восторженно вскрикнула, когда Торис заложил крутой вираж, огибая выступающие из воды камни. Все казалось прекрасным – и ночь, и море, и звездное небо над головой, и счастливая улыбка Ториса, держащего руль. Лодку тряхнуло, Наташа завалилась на мягкое сидение, вцепилась в борт и звонко расхохоталась.

— Быстрее! Еще быстрее! – голос ее срывался от восторга. Откинувшись на сиденье, Беларусь прикрыла глаза и доверчиво подставила лицо ветру. Давно уже она не ощущала себя настолько живой, настолько счастливой.

Лодка мягко затормозила и замерла на месте. Наташа открыла глаза и в первую секунду испугалась – вокруг раскинулась чернеющая пустота, которую слабо рассеивали лишь подрагивающие на воде лунные лучи. Казалось, лодка покачивается между небом и землей, и от этого ощущения закружилась голова.

— «Какой русский не любит быстрой езды?», — весело сообщил Торис, бросая якорь – тот с оглушительным плеском ухнул в неведомую пучину. – Я правильно сказал?

— Да, — Наташа справилась с головокружением, плеснув себе в лицо соленой воды. – Это из Гоголя.

— Кто-то из ваших? Я не читал, — беззаботно ответил Литва. – Я Достоевского читал. И Пушкина. «Капитанскую дочку».