Поцелуй шипов

— Всё хорошо. Мне очень жаль, мы попали в пробку, поэтому не могли приехать быстрее. Теперь я здесь.

— Вы смогли всё найти? — прошептала Джианна в его ухо. Пусть не думает, что я её не слышу. Я слышала каждый звук.

— Ты ещё в это время ходил по магазинам? — спросила я моего брата ничего не понимая. — У нас ведь всего достаточно.

Пауль и Джианна не отвечая, переглянулись. Они что-то от меня скрывали, что-то замышляли. Что же там опять намечается? Что всё это значит? Чёрт возьми, почему мне всё больше и больше кажется, что они исключают меня почти из всех своих дел?

— Иди спать, Эли, — авторитетно сказал Пауль. — Уже поздно.

— Я не устала. Хочу ещё прогуляться немного. — Ведь только теперь постепенно становилось прохладнее.

— Иди спать я сказал!

Нет. Нет, я не буду мириться с таким отношением — это было неправильно, что он без причин так со мной обращался. Я больше не стала обращать на них внимания; пусть строят там свои планы и говорят обо мне за моей спиной. Я всё равно не смогу угодить им. Сначала Пауль упрекал меня в том, что я слишком сильно отождествляю себя с другими людьми, теперь я кое-что предприняла, вместо того, чтобы опустится на тот же уровень, что Джианна и Колин — и вот опять ему не так. А Джианна? Она хотела убедить меня в том, что отношения с Колином не имеют фундамента и что я инвестирую в них слишком много. Но теперь, когда я наконец осталась благоразумной, она обвиняла меня в эмоциональной холодности. Чего они от меня хотят? У меня была чистая совесть; я спасла Луиса и хорошо себя при этом чувствовала. За это хорошее чувство я крепко ухватилась. Спокойно дыша, я сосредоточилась на том, чтобы не думать ни о чём, так что мой гнев в конце концов отступил и совсем исчез.

— Никогда не возвращайся, — прошептала я. — Никогда. Ты мне больше не нужен.

В эту ночь я оставила ставни широко открытыми. Я была рада всем созданиям тьмы. С кровати я видела, как гекконы бродят по потолку террасы, когда вспышки молнии дарили всем нам тысячу теней.

Пока ещё не поздно, ничто не потеряно. Мы получим наш второй шанс. Мы сможем начать всё ещё один раз сначала, без временных ограничений и внутренней борьбы, без страха.

Он захочет этого точно так же, как и я. Нужно только подождать.

Ничего другого я больше не буду делать.

Только ждать, пока он будет готов отдаться мне.

37,2 градуса с утра

Однажды свод небесный мать-землю целовал.

Я не смогла уснуть всю ночь, только лежала с открытыми глазами и мечтала, совсем не устала, становилась всё более бодрой и чистой. Я больше ничего не весела. Когда шла вниз к пляжу, чувствовала себя невесомой, ожидая начало нового дня. Прохладная мокрота писка между пальцев ног и везде комары, которые нежно выпивали из моей кожи мечты. Я не планировала приходить сюда. Оказалась здесь только потому, что не могла заснуть, как и каждую ночь. Это не наказание, а дар.

И так я сидела, довольная собой, ноги в песке, сердце стучит.

Потом восход солнца над гладкой водой; красное, пульсирующее чудовище. Два корабля пересеклись, далеко, далеко в море, а я состояла ещё только из его имени, одном единственном мощном слове.

Я ни с кем не хотела разделить этот пейзаж. Он был только для меня. Не нужно думать или говорить о нём, оценивать или описывать то, на что ты итак смотришь. Можно просто наблюдать за этим красным пылающим шаром, чувства спутанные и дикие.

Здесь никого не было.

Беспокойная, любимая сиеста. Всё-таки я находилась здесь наверху, в этой тесной, душной комнате на чердаке, с побелёнными стенами, одна. Никто не беспокоил меня в моей ностальгии. Никто не хотел мне при этом мешать. На коричневой плитке я лежала одна, книга на голых коленях, которую я не читала. Терпеливо я ожидала ночи, которая приведёт нас друг к другу. Иногда я брала бутылку с водой и хрустела пластиком, когда пила. Жара проникала через крышу. Она хотела меня поглотить.

Балконную дверь я всегда оставляла открытой, направив взгляд в небо, насчёт моря, я только знала, что оно там. Но хорошо его слышала. Оно там.

Я могла на это положиться.

… цветы застыли в блеске и каждый так мечтал…

— Ты уже с ней знакома? С Зелёной феей?

— Нет. Нет… Что это такое?

— Абсент.

Лишь мерцание свеч освещало его лицо и руки, когда он положил сахар на ложку и нагревал его над пламенем, пока тот не расплавился. Зелёная фея… Она уже сейчас была везде. Снова и снова мотыльки летели на свет, обжигали себе крылья, кое-как спасали свою жизнь и всё же пытались сделать это вновь. Я должна была улыбнуться их глупости. Но мне нравилось смотреть на их танец смерти. Один сел на край высокого, тонкого стакана, когда сахар капал в зелёную жидкость. Потом он умер.

Я опёрлась головой о руки. Мои локоны ласкали на шелестящем ветре его тонкие пальцы. За мной падали увядшие лепестки цветов, фиолетовые и алые, источая в последний раз свою дикую, дурманящую сладость, прежде чем стать жесткими и рассыпаться под моими босыми ногами.

— Сейчас она покажется… смотри…