— Потому что не даешь себе шанса. Ты не можешь оставаться в этой комнате всю жизнь. Это отшельничество не изменит того, что случилось. Эй, иди сюда… — Он пододвинулся ко мне, поднял с подушки и заключил в объятья. — Мы все догадывались об этом, да, почти что знали. Мама знала, Джианна была почти уверенна, я в любом случае. У нас только не было уверенности, доказательства. Но как бы он смог выжить в этом ведьмовском котле?
— Я выжила в нём. Кроме того, я плачу не только потому, что мне грустно. Я также зла. — Кулаком я ударила по влажной от слёз подушке, так что образовалась вмятина. — Как он мог так поступить? Ведь он знал, как это опасно. Как он мог положить мне эту карту в сейф и заманить сюда, на юг Италии? Как он мог поручить мне стать его преемницей? А потом ещё Джианна… это… он манипулировал мной! Не находишь? Я зла на папу, действительно зла, хочу всё это высказать ему в лицо и в тоже время… как я могу вообще на него злиться? Его ведь больше нет!
— Ах, Эли… — Пауль снисходительно улыбнулся. — На самом деле я очень рад, что он положил визитную карточку Джианны в сейф. Ведь в мыслях у него не было ничего плохого.
— Он ввёл меня в заблуждение! — укоризненно жаловалась я, как будто Пауль был в чём-то виноват. — Я его не понимаю. С одной стороны, он надеялся, что я не стану его преемницей из чистого упрямства…
— Ты планировала стать его преемницей? — прервал меня Пауль.
— Нет. По правде говоря, нет. Когда я прочитала его послание, первой моей мыслью было то, что папа сошёл с ума.
— Вот видишь. Значит не так уж он и ошибся.
— Но зачем тогда эта карта Европы? Зачем большой, жирный крест на южной Италии? Он должен был знать, что там живут Мары, по крайней мере Тесса и Анжело… И почему нет креста на Санторини? Там, где живёт Морфий, который ничего нам не сделал и принял нашу сторону? Ты это понимаешь?
— Нет, — признался Пауль. — Нет, этого я тоже не понимаю. Может быть он считал Анжело безобидным. В конце концов, ты тоже так думала.
Я с негодованием фыркнула.
— Но тогда всё ещё остаётся Тесса.
— О которой ты и так знала. Ладно, Эли, я с тобой согласен, это странно… Но мы больше не сможем спросить его. Может быть карта попала в сейф случайно.
— Случайно? И в тоже время он замуровал ключ в твоей квартире? — Я подавилась от негодования и закашляла. Пауль постучал мне по спине, как Колин Луиса, когда пытался успокоить.
— У него, скорее всего, был второй ключ, и он иногда клал и снова брал из сейфа вещи. А насчёт ключа в моей стене — это ведь тоже был только трюк, — успокаивающе сказал он. — Он хотел, чтобы ты задержалась у меня, дольше, чем на пару часов.
— И опять же манипуляция. Ба, — сморкаясь проворчала я. Ах, это было почти хорошее ощущение, злиться на папу. Таким образом траур о нём немного отступил. И всё-таки: насчёт карты я не понимала. Совсем не понимала.
— Скажи, Эли, собственно откуда ты знала, что тебе нужно сжечь его глаза? — Пауль умело отвлёк меня от этих мыслей. Они в любом случае безрезультатно топтались на месте.
— Я не знала, — призналась я. Я не хотела приписывать себе чужие заслуги, их я не заслужила, особенно учитывая то, что Морфий, когда звонил мне во второй раз, даже намекнул об этом. Глаза, сказал он. Должно быть он знал, что сила Анжело кроется в его глазах. Но я не предала значения его словам, даже не пыталась истолковать их. Или Морфий на самом деле имел ввиду мои глаза? Он хотел предостеречь меня от того, что я посчитаю прекрасным, увидев своими глазами? Я пристыженно покачала головой.
— Нет, до последней секунды я не знала. Потом мне вдруг стало ясно, что я должна уничтожить то, что так любила в нём. То, с помощью чего он охотится.
Пауль одобряюще присвистнул.
— Хорошая интуиция.
— Но она не принесла никакой пользы! Совсем никакой! Ты больше не смог померится с папой, а мама… — Нет, о маме я не могу говорить.
— Да, это правда, которая, наверное, будет преследовать меня всю жизнь. Но я мог бы тебе просто поверить, когда он был ещё жив. Знаешь, как бы странно это не звучало, я всё же должен быть благодарен Францёзу за то, что он атаковал меня, потому что без него я не познакомился бы ни с Джианной, ни нашёл бы доказательств того, что слова папы не ложь, — задумчиво сказал Пауль.
— Ты это говоришь лишь для того, чтобы утешить меня. Францёза послал Анжело, это был его способ уничтожить всех нас!
— И что случилось? Он ещё сильнее связал нас друг с другом, привёл в гармонию те чувства, из-за которых у меня все эти годы был внутренний конфликт. Мою любовь к папе и мою ненависть к нему. Эли, он был со мной…
Я перестала тереть чешущиеся глаза, которые от плача были совершенно раздражены, и моргая, подняла на него взгляд.
— Он был с тобой? Что ты имеешь в виду?