Поцелуй со вкусом крови

Солнце могло истязать Рафаэля и даже убить. Наверняка в последний раз он видел его в плену, когда был привязан к столбу драконорожденными. А до этого… даже представить страшно, сколько времени прошло.

Но сквозь мою память ему ничего не угрожало.

Так мы и сидели в полном молчании, деля мысли на двоих, пока спустя долгое время в пустоте не родилось сияние. Сначала оно было неуверенным и бледным, но постепенно набирало силу и выстраивалось в форму прохода.

– Пойдем.

Я обернулась на голос и чуть не открыла от удивления рот. Рафаэль протягивал мне раскрытую ладонь.

– Не обольщайся. Это все еще предосторожность, – криво ухмыльнулся он. – Надоело тут торчать с тобой. Не хочу, чтобы это затянулось на второй круг.

Поджав губы, я кивнула и вложила свою ладонь в его. Мне не было обидно. Почти…

Но солнце в моей груди медленно гасло.

Глава 10. Портрет

«И нет отражения прекраснее того, что рождается в глазах на нас смотрящего».

Из забытой песни о любви

Следующие дни были пугающе пустыми.

Рафаэль больше не вызывал по пустякам и не пытался унизить очередным бредовым заданием. Я вообще его не видела с той ночи, когда мы вывалились из портала в пустой зал. Я расшибла колени, упав на пол. Рафаэль распластался рядом. Ему досталось куда сильнее, но он первым подскочил на ноги и рванул прочь.

Теперь все задания от него я получала исключительно через записки, которые ждали меня то на столе, то на пороге комнаты, то их приносили другие слуги.

– Господин каждую ночь куда-то пропадает, – пожаловалась одна из них, когда передавала мне послание. – Появляется под утро, еле ноги переставляет. Не знаешь, чем он сейчас занят?

Уж не знаю, правда ли другие обитатели замка понятия не имели, куда пропадает их господин, или только делали вид. О драконорожденных на границах Артери и, собственно, провинции Гаратис стало известно довольно быстро. Паника не поднималась лишь потому, что Гаратис – большая провинция. От границ до Розы – несколько дней пути. Глашатаи разносили весть о том, что доблестные солдаты королевства защищают наши земли и людей. Это не подавило волнения до конца, но заметно их ослабило. Удивительно, что никто в замке так и не понял, что Рафаэль – один из этих воинов.

Женщина смело заглянула мне в глаза, будто надеялась прочесть в них то, что я не произнесу вслух. Многие жители замка вообще стали проще относиться ко мне. Уже не сторонились так явно, а порой даже перекидывались со мной парой слов.

– Понятия не имею. Почему спрашиваешь меня? – Я приняла свернутый лист бумаги и мельком заглянула в него.

Ничего нового. Очередная просьба вымыть какую-то комнату. Зря я надеялась, что после визита к Валанте Карстро что-то в моей работе в Гаратисе изменится… Похоже, единственный способ вернуться к магическим делам – это переметнуться к хозяину Рафаэля. Но это слишком рискованно.

– Ты же работаешь с ним, – шепнула женщина. – Разве не ты помогаешь ему с письмами?

– А что, похоже? – Беззлобная улыбка скользнула по губам, когда я кивнула на швабру, что ждала в углу коридора.

Служанка пожала плечами и ушла. Все видели, чем я занимаюсь в замке, но все равно сохраняли уверенность, что в Гаратисе я не как уборщица, а как маг.

Здесь стоит отдать должное Каяну, который говорил обо мне окружающим больше, чем я сама. Мы виделись почти каждый вечер, и я знала о его миротворческой деятельности.

– Вот увидишь, когда они больше узнают о тебе, то захотят пообщаться лично! – обещал он с мечтательным выражением лица.

Я же качала головой, изображая слабую улыбку. Не особо верила в успех идей Каяна, ведь одна из них с треском провалилась. Найвара ни разу не подошла ко мне после тех посиделок у фонтана.

Порой я видела ее в замке – она таскала что-то на кухню или убиралась. Но всякий раз, стоило девчонке меня заметить, она делала вид, что не может разглядеть ничего дальше своих рук.

Она больше не видела во мне потенциальную подругу. Я перешла для нее в разряд нудных взрослых, которые хотели от Найвары только одного – вбить в ее голову побольше знаний и непрошеных советов.

Жаль, но не это сейчас занимало мой разум. Куда больше я беспокоилась о себе, ведь проклятые символы с руки так и не смылись. Чернила будто въелись в кожу, и единственное, что мне осталось – прятать цитату под слоем пудры и ткани. Косметика держалась не слишком хорошо, и обновлять защитный слой приходилось часто. А вот длинные рукава скрывали иноязычные символы более надежно, поэтому теперь я отказалась от открытых нарядов.

Жара в Гаратисе стояла ужасная, но мое удобство не стоило риска. Сомневаюсь, конечно, что кто-то из замка догадается, что за знаки чернеют на моей коже, но мне спокойнее, если их не видно.

Хотя о настоящем спокойствии я теперь забыла.

С самого возращения от Валанте я жила с ощущением, что на меня нацелены десятки стрел. Я подставилась с запрещенной книгой, сглупила с записью, что стала татуировкой, еще и обстановка на границах добавила переживаний.