Поцелуй у ног богини

Случались дни, когда Амиру везло. Белым людям было любопытно, что изобразит индиец. Они заказывали у него свои портреты и уходили довольные, с удивлением обнаружив сходство. Портреты любили немцы и французы, они были вежливей других. Люди из страны Марии не умели объясниться толком на английском, гудели на своём, огромные богатыри. Иногда от них Амир терялся и невольно сжимал плечи. Так он узнавал мир Марии. Её страна обступала его, дышала и говорила языком, который бежал как реки, с каменными порогами бесчисленных «ш» и «ж». От Марии он знал некоторые слова, и люди-богатыри, услышав их, радовались словно дети. Белые люди из любых стран подходили к нему, как хозяева и победители, хотя никакой войны никогда не было.

Ездил Амир на отдалённые пляжи, на плантации специй, к ночным базарам. Он избегал столицы Панаджи, городов Старый Гоа, Бамболим, Маргао и Васко-да-Гама.

Амир опасался долго работать в одном месте, сторонился полиции. Он боялся не за себя – для него эта жизнь уже закончилась. Ему было тревожно, что без него Марии придёт конец. Он ездил на стареньких автобусах. Там всегда играли по радио известные мелодии. Его позвоночник был напряжён, он думал, что вот-вот музыка прервётся и по новостям объявят о розыске убийцы.

«Шейк Раджа»

Однажды я сделала выбор

Безумный, опасный,Убежала как сумасшедшая.

МИНА КАНДАСАМИ, «ИЗВИНЕНИЯ ЗА ЖИЗНЬ»

В первый же день Мария, очнувшись, спрятала вещи между бетонным полом и землёй, отправилась на пляж узнать о работе. Она надеялась, что в этих свободных краях людям будет безразлично её происхождение, у неё не спросят документов. Дальше откладывать и ждать было некуда.

Ветерок поигрывал соломой и разноцветными флагами на крышах кафе – шейков, качал бумажные фонари под потолками. Мария заходила в каждый шейк, спрашивала, нужен ли им вейтор[47], официант. Все места давно были заняты. Люди приезжали за работой с севера, из Кашмира и деревень Пенджаба, из соседнего Непала. Они жили в шейках, после закрытия спали, обернувшись москитными сетками, на сдвинутых стульях между деревянными колоннами.

Мария шла всё дальше берегом, рассматривая из-под платка белых людей, которые сидели или валялись на лежаках. В трелях незнакомой европейской речи вдруг слышался язык её страны. Язык детства, изумительный, переливающийся и шуршащий, звучал как забытая, недосягаемая радость. Мария не решалась подойти и заговорить со счастливыми, беззаботными людьми. Всё в ней тянулось к ним, но чувствовала она себя грязной и прокажённой.

В самом последнем шейке, за которым начинался дикий простор дюн, Мария сумела договориться о месте.

«Шейк Раджа» находился на отшибе и чуть дальше от самого моря, чем остальные, в глубине пляжа у зарослей пандана[48]. Воздушные корни и стволы с длинными узкими листьями причудливо переплетались, образуя каморки и туннели. Они как будто крались к шейку, желая заглянуть и посмотреть – что там. В шейке сидело трое местных, один из них – хозяин. Он, разгадав в Марии беду, взял её вейтором и уборщиком. Она занялась кафе, как собственным домом.

Утром они с Амиром вставали, шли в заросли, мылись у ручья, закрывая друг друга одеялом. Потом рассовывали свои пожитки по разным уголкам недостроенной виллы: под пол, под витую лестницу, которая вела в пустоту второго этажа, и рядом – в кусты. Утру и работе они радовались, как избавлению от мыслей, глодающих ум по ночам.

Мария трудилась в шейке допоздна. Амир возвращался всегда раньше. Его работа художника заканчивалась с наступлением сумерек, когда в глазах начинали бегать тёмные ручьи.

Среди звёзд

Море било меня по лодыжкам,

Песок ласкал мои ноги.Волны тогда сверкали,Обещали жизнь золотую.

ТИШАНИ ДОШИ, «ПРИЛИВ»

Мария отдавалась работе словно любви. Ласково выметала песок, нанесённый ветром, нежно протирала лужи, которые текли на деревянный пол с ног отдыхающих. Страстно замешивала коктейли, плавно расставляла блюда на столики. Красивым вихрем летала между лежаков, сильная, как мужчина. Ноги её с рассвета до заката вязли в песке, становились крепкими, на них наросли мышцы. И была она единственной женщиной-вейтором на пляже Морджима.

Целый день за ней наблюдал океан. Иногда Мария останавливалась ненадолго, любуясь его спокойным величием. Другой океан, не пойманный в каменные берега, свободный от мусора и ржавых кораблей, был для неё живым исполинским созданием, кем-то вроде старшего брата, у которого можно найти защиту и утешение.

Она носила платок, но иногда он мешал, голова потела, узел слабел, платок соскальзывал. Бывало, туристы угадывали в ней свою, говорили:

– Ты что здесь замужем за обезьянкой?

– Нравится жить на помойке?

От недобрых разговоров Мария уходила. В мире существовали только она, Амир и те, кто мог им хоть как-то помочь. А такой человек был только один – Радж, владелец шейка.