Поцелуй василиска

– Да-да. – Дитер продолжил улыбаться во весь рот. – Да-да, надо проверить. Но я чувствую, как проясняется голова, как уходит боль… Мэрион! Вы моя спасительница. Вы… – Тут он посерьезнел, сморщился и, приложив пальцы ко лбу, к налитой шишке, с ребяческим удивлением и обидой проговорил: – Вы ударили меня по голове.

– Простите, ваше сиятельство, – слегка улыбнулась я, – но вы наорали на меня и едва не превратили в камень. Надеюсь, теперь квиты?

– Ничего не случилось бы, не войди вы в комнату, – ворчливо заметил генерал и ладонями пригладил мокрые волосы.

Он трезвел на глазах и постепенно превращался в того заносчивого индюка, каким я его увидела впервые.

– Осмелюсь доложить, ваше сиятельство, – перебил адъютант, продолжая поддерживать господина под локоть, – что в запретную комнату фрау Мэрион попала не по своей воле. Ее втолкнул туда Игор.

Теперь все мы смотрели на конюха. Тот заскулил и пополз по земле, обтирая пузо о траву.

– Это клевета, – закряхтел он, пуская слюну и злобно косясь на меня маленькими глазками. – Добрый господин, эта женщина клевещет на меня.

– То есть как? – возмутилась я, едва не подпрыгнув на месте, в горле заклокотала обида. – Игор, как ты можешь? Я ведь ни словом не обмолвилась…

– Обмолвились, когда приходили в себя, – заметил адъютант Ганс, брезгливо глядя на конюха сверху вниз.

Тот заверещал, захрипел, как рвущийся с цепи пес, и принялся визгливо кричать:

– Ложь, ложь! Эта женщина безумна! О мой господин! Я всегда был верен вам! Накажите ее! Накажите! Убейте! Обратите в камень! Лживая дрянь! Она…

– Заткнись, – приказал генерал так холодно и властно, что горбун сразу же умолк и только трясся всем телом да пускал слюну.

Я глубоко дышала, усмиряя рвущееся из груди негодование. На лице Ганса отражалось крайнее презрение.

– Мэрион, это действительно так? – спросил генерал, не глядя на меня. – Вас втолкнул в запретную комнату Игор?

Я облизала губы, немного подумала и ответила негромко:

– Да, ваше сиятельство.

– Хорошо, – кивнул генерал и снова улыбнулся, на этот раз жутко, как хищник. – Я должен проверить, действительно ли проклятие снято. Прошу вас, дорогая жена, отвернитесь. И ты, Ганс.

– Нет-нет-нет! – завизжал горбун.

Я прижала ладони к груди, чувствуя, как едва не выпрыгивает сердце, но не могла сдвинуться с места. Тогда адъютант шагнул ко мне и положил ладонь на мое лицо.

– Не смотрите, – шепнул он.

Я послушно зажмурилась, холодея от страха.

– Нет, господин, нет! – кричал горбун. – Она лжет! Все они лгут! Она такая же, как Тереза! Как Катерина! Как Гретхен! Все они, все-все! Недостойные лживые твари! Я защищал вашу тайну, хозяин! Хранил ее и вас! Я…

– Игор, – позвал василиск. – Посмотри на меня.

Горбун завыл. Мне снова захотелось зажать уши, но я лишь уткнулась носом в грудь адъютанта. К горлу подкатила тошнота, голова загудела, будто рядом из всей силы ударили в гонг. Я покачнулась, но Ганс не дал мне упасть. Сквозь обложивший уши звон я слышала сухой шорох и скрежет, с каким, должно быть, осыпаются камни. Ганс тяжело дышал, его куртка медленно пропитывалась потом. Наверное, взмокла и я сама, но не ощущала этого. Потом услышала голос:

– Все.

И долгий свистящий выдох, закончившийся странным вздохом.

Я отняла лицо от груди адъютанта и прижала ладони к губам. В траве, там, где недавно лежал Игор, валялся булыжник, отдаленно напоминающий человека: колени подтянуты к подбородку, голова запрокинута, рот широко распахнут, и из него на траву сыплется каменная пыль. Над камнем стоял генерал и поправлял очки.

– Проклятие не исчезло, – тихо проговорил он. – Не исчезло… Идите домой, Мэрион. Куда хотите.

Его плечи опустились, он весь сгорбился и постарел. Я сглотнула вставший в горле комок и прошептала еле слышно:

– Дитер, но…

– Уходите! – повторил он, отшатываясь. – Если желаете, я верну вас в поместье Адлер-Кёне завтра же. Вы ведь этого хотите, да? Ступайте. И не смотрите на меня. Никогда, слышите? Никогда больше! – Он закрыл лицо руками, пошатнулся и повторил на выдохе: – Все пропало, Августин… Все прошло, все…

Глава 8 Незваные гости

Следующий день принес сразу три события: одно хорошее и два не очень.

Хорошее – ко мне приехала Жюли. Лишь увидев меня, девочка бросилась в мои объятия, и я крепко прижала ее к груди и поцеловала в щеку.

– Госпожа! – всхлипнула служанка. – Я думала, вы оставили меня…

– Как можно, милая? – Я улыбнулась и приподняла ее за подбородок. – Не зря давала обещание.

– Но я думала… вы… – Она запнулась и с испугом ощупала взглядом мою фигуру.

– Не окаменела, как видишь, – ответила я на ее невысказанный вопрос.

Жюли выдохнула с облегчением и улыбнулась:

– Все не так плохо, да?

– Не так, моя дорогая, – согласилась я. – Но все-таки не очень хорошо.

Поморщилась, вспомнив, как сразу после нашего разговора Ганс велел запрягать виверн, чтобы отвезти меня в поместье Адлер-Кёне, и очень удивился, когда я ответила, что ни за что не вернусь к мачехе.