Потусторонняя одиссея

Постепенно Витя пришел в себя, однако его мозг, сознавая то, чему он и сам стал невольным свидетелем, погружался во все более глубокие размышления. «Что же это такое? – лихорадочно думал мальчик, сопоставляя ночные кошмары и то, как он смог остановить незнакомого, неожиданно появившегося странного дядьку (в том, что это сделал именно он, парень ни на секунду не сомневался). – Откуда это все на меня навалилось? Сначала эти безжалостные убийства, теперь же вот эта невидимая стена? Что все это, «блин», может значить?» С такими невеселыми мыслями Горячев провел всю оставшуюся часть этого невероятно долгого дня, не выказывая никакого интереса к тому, что предлагали ему товарищи. После неожиданной встречи с неизвестным им человеком, пацаны довольно свободно покинули территорию этого дома, сделав это по веревочной лестнице, которую забыл удирающий в спешке бандит. Трое мальчишек, следуя за своим предводителем, отправились на спортивную площадку, разбитую возле их школы, где и находились до самого вечера. Расходились ребята в угрюмом и одновременно подавленном настроении, так и не найдя разгадку тем странным явлениям, что творились последнее пару дней в их маленьком городке.

Виктор пришел, как и обычно, в двадцать два часа вечера. На кухне его квартиры уже хлопотала соседка, заканчивая приготовление ужина – для нее было большим удовольствием выполнять просьбу отважного полицейского, несшего в это время службу по охране благополучия и спокойствия обыкновенных городских обывателей. Хотя еда и была очень вкусной, но мальчик поел совершенно без аппетита, тем не менее растягивая свое посещение кухни по возможности дольше: ему по большому счету – страсть! – как не хотелось отправляться в темную комнату, где его снова будут мучить кошмары. Однако, как не затягивай время, но в итоге через сорок минут Агрипина Евлампиевна скрипучим голосом, уже так надоевшим юнцу, промолвила:

– Ты чего это Постреленок сегодня ешь словно в последний раз? А ну-ка давай побыстрее и сразу же отправляйся в кровать: твой отец дал строгие указания, чтобы половина одиннадцатого ты был бы уже в постели.

– Но я еще не наелся, – пробовал протестовать маленький мальчик, наполняя свой детский желудок уже через силу.

Странно, но пусть ему эта старуха и была отвратительна, почему-то в этот вечер он не хотел лишаться даже ее неприятного общества. «Лишь бы подольше не засыпать», – думал ребенок, прокручивая в своей взбудораженной голове те ужасающие события, что пришлось ему пережить за последние двое суток.

– Нет, – уверенно возразила старушка, нахмурив и без того морщинистый лоб, – ты отправляешься спать, причем это даже не обсуждается.

Она легким шлепком подтолкнула ребенка с его места, напоминая, что ничего не может быть вечно, на что Витя не смог ничем возразить, а, понуро опустив книзу лицо, поплелся в свою, как уже не сомневался, страшную комнату. На улице вот только недавно стемнело и ему стоило большого усилия воли заставить себя выключить свет. Однако, он продолжал лежать и хлопать глазами, ни в коем случае не давая себе уснуть. Огромнейшего труда стоило обычно отважному мальчику дождаться, когда соседка покинет квартиру. Уходя, она заглянула в его детскую комнату, чтобы убедиться, что порученный ее заботам юнец не занимается ничем непристойным, а именно: не смотрит телевизор, не играет в компьютер да попросту не «сидит» в телефоне. Удостоверившись, что все протекает так, как ей и было поручено, она удовлетворенно кивнула своей отвратительной старушечьей головой и только после этого направилась к выходу.

Как только за ней захлопнулась дверь, парень вскочил со своего, по его мнению уже неудобного, ложа и щелкнул выключателем, наполнив комнату электрическим светом. Виктор прыгнул обратно в постель, будучи совершенно уверенным, что в эту ночь обязательно не уснет, тем более что его неокрепшая юная психика находилась в состоянии сильного возбуждения и наполняла душу совсем не детскими страхами. Какое-то время мальчик лежал, прислушиваясь к малейшему шороху, невольно вздрагивая каждый раз, когда раздавался шум, которому его взбудораженный мозг не мог найти объяснения. «Скорее бы утро, – проговаривал он в таких случаях, от охватившего его страха до невероятных размеров выпучивая свои и без того огромные глазки, – там будет легче. Днем Оно, – имея в виду мрачное Существо, – не приходит – только лишь ночью».