Потусторонняя одиссея

Очевидно, это имя в покосившейся избушке было известно, потому что шаги изнутри быстро засеменили к дверному проему, отодвигая и без того не прочный запор. Перед посетителем предстал огромного роста мужчина, вежливо позволивший пройти внутрь своего не такого уж прочного дома. Иглютин Михаил Владиславович был бывшим спортсменом-тяжелоатлетом, по окончании своей карьеры безжалостно спившийся. До тридцати пяти лет он жил почти в центре столицы, где, постепенно погружаясь в беспробудное пьянство, очень быстро погряз в огромных долгах и был вынужден продать свою трехкомнатную квартиру, располагавшуюся в одном из самых элитных районов Москвы. Оставшихся денег хватило только на дом в глубокой провинции, который ему помогли отыскать пронырливые риелторы, занимавшиеся урегулированием его проблемных вопросов. В настоящее время ему исполнилось сорок шесть лет и вид он приобрел крайне печальный. Продолжая обладать неуемной физической силой, тем не менее его тело значительно исхудало, а физиономия покрылось глубокими старческими морщинами; рост его превышал сто восемьдесят пять сантиметров и продолжал внушать уважение каждому, кто его видел; квадратное когда-то лицо теперь осунулось и приобрело продолговатую звероподобную форму; серо-голубые глаза давно «потухли» – еще лет десять назад – и теперь уже не выражали того былого величия, какое некогда не покидало этого уверенного в себе человека; большая голова давно облысела и лоснящимся затылком переходила в широкую, «бычью», шею; одежда отличалась рваным синим трико, застиранной, выцветшей майкой желтого цвета и черными сланцами. Вот такой, в далеком прошлом уважаемый, человек теперь раболепствовал перед провинциальным преступником, не в силах отказать ему в посещении своего и так непросторного дома.

Действительно, то была небольшая избушка, состоявшая всего из одной комнаты, по середине которой была установлена русская печь. Именно она делила внутренние помещения на отдельные кухню и комнату. Из мебели там имелось два стола, полуразвалившаяся кровать, некое подобие топчана, да еще пара стульев. Кроме хозяина, в покосившейся хижине находилась его небольшого роста сожительница, из разряда местных любителей выпить, да еще чересчур загостившийся – уже более месяца – такой же в точности ее брат-полубомж.

Варнаева Кира Петровна достигла к этому моменту сорокадевятилетнего возраста, но выглядела при этом на все шестьдесят: настолько ее внешность сгубила пагубная привычка злоупотреблять спиртными напитками; за свою юность она смогла дорасти только до не полных ста пятидесяти двух сантиметров и не отличалась складным телосложением; ее отнюдь негладкая кожа давно обрюзгла и была испещрена множеством крупных, старящих тело морщин; несмотря на антиобщественный образ жизни, женщина тем не менее имела довольно пухлые формы, что, скорее, указывало на наличие неизлечимых заболеваний, нежели на избыток питания; лицо ее, если сказать, что было отталкивающим – это вообще не сказать ничего, потому что выглядело оно для представительницы прекрасного пола просто ужасно, и, не говоря еще и про глубокие избороздившие его впадины, оно сплошь было покрыто многочисленными прыщами, делая кожу волнисто бугристой с синюшного цвета окраской; впалые глаза давно утратили свое былое великолепие, превратившись в злобные серые звериные зенки; нос, раньше прямой, на конце распух, придавая своим окончанием полное сходство с созревшей огромной сливой; губы от потери зубов ввалились вовнутрь и полностью обесцветились; коротко остриженные волосы, некогда имевшие темный оттенок, давно уже поседели и торчали по сторонам скупыми клочками; из одежды на ней был только дырявый многоцветный халат да такие же, как и у сожителя, тапки только сиреневого, поблекшего цвета.