Потусторонняя одиссея

Здесь он достал из кармана пятисотенную купюру и протянул ее некому подобию женщины. Она тут же умчалась выполнять приказание, направляясь в ночной магазин. Вернулась она минут через сорок и принесла с собой довольно питательные продукты питания. На столе моментально оказалось скалка «любительской» колбасы, две банки шпротов, паштет, две буханки хлеба, сыр и еще одна банка соленых огурчиков. Дальнейшее распитие пошло в более дружеской обстановке, так как, кроме насыщения алкоголем, всем присутствующим удалось еще и плотно покушать, что являлось в этом полуразрушенном доме далеко не самым обыденным. Вдруг! Кентюрин напрягся всем своим телом. Как ему показалось, со стороны пристроенного к дому небольшого двора, который использовался в этом жилище исключительно в качестве туалета, послышался какой-то подозрительный шум, больше похожий на пугающую, но вместе с тем осторожную поступь.

– Кто это у вас там? – промолвил Максим, покрываясь холодным потом и мгновенно трезвея.

– Никого, – неуверенно ответил хозяин, стараясь понять, что же так напугало их гостя, – может, мыши?

– Какие, к «херам», мыши? – запротестовал испуганный посетитель, начиная дышать чаще обычного. – Летом они живут в поле и по избам не лезут.

– Тогда, возможно, кроты? – предположила Варнаева, как бы невзначай пожимая плечами.

В этот момент странный звук повторился, привлекая внимание уже и остальных участников этого увеселительного застолья. В действительности же он был похож на то, будто по двору осторожным шагом передвигается человек.

– Вы это слышите? – прошептал «похолодевший» Кентюрин. – У вас, вообще, двор запирается?

– Да, – недоуменно нахмурив брови, пытался что-то вспомнить Иглютин, – только я не помню, когда его последний раз запирал, должно быть, и позабыл.

– Так сходи, Большой, посмотри, – выдал свое заключение посетитель, постепенно справляясь с охватившим его неожиданным страхом и приобретая обычное злобное выражение, – твой дом, значит, тебе и следует разбираться.

Смущенный вначале чувством суеверного ужаса, охватившего даже вроде бы уверенного в себе человека, увидев, что это было лишь мимолетным явлением, рассеявшимся словно предрассветный туман, бывший тяжелоатлет, справившись с охватившими его странными, ранее незнакомыми, чувствами, уверенным шагом поплелся в пристройку, чтобы выяснить то, что так взволновало их нежданного гостя.

– Не забудь двор запереть! – крикнул Максим, лишь только за ушедшим захлопнулась дверь.

Почти в тот же момент с тыльной стороны этого дома послышался оглушительный, наполненный ужасом визг, как будто резали какую-то животину. Оставшиеся в жилых помещениях, не сговариваясь, дернулись своими телами, словно по ним пробежал электрический ток, а Кент, кроме всего прочего, подскочил словно ужаленный со своего неудобного места и метнулся к небольшому окошку, ударом ноги вышибая наружу оконную раму. Проем оказался совсем не большим и не позволил преступнику выскочить на улицу одним, единственным, махом. Замешкавшись среди не полностью разрушенной рамы, Кентюрин через пару секунд услышал, как возвратился назад уходивший с проверкой хозяин. В руках он нес трехцветную кошку, испачканную в человеческих нечистотах, и увлеченно смеялся:

– Вот кто стал источником наших волнений – всего лишь небольшая и сама по себе пугливая кошка. Она запуталась лапкой в разложенной на земле рыболовной сети, потому-то мне и попалась.

Тут он увидел застрявшего в оконном проеме безжалостного вроде бы как преступника и вполне естественно удивился:

– А у вас чего здесь случилось?

Вопрос был прямой и, конечно же, справедливый и требовал такого искреннего ответа. Ни секунды не думая, убегающий выдал:

– Я думал, что это «менты» нас окружают, и решил таким образом скрыться. Вы меня извините, но в тюрьму как-то не хочется – а рама что? – раму заклеите пленкой: сейчас тепло и никто не замерзнет.

Такое простое объяснение устроило всех, тем более что уже изрядно опьяневшему Кеше Варнаеву было вообще безразлично, что происходит в не принадлежащей ему ветхой избушке. Выпив, по его словам «для снятия стресса», еще одну стопку, он погрузился в непродолжительный, но крепкий сон пьяного человека. Остальные участники этого невеселого «праздника» допили остатки спиртного и также забылись тревожными, и где-то даже угрюмыми, сновидениями.

Этой же ночью, пока маленький мальчик боролся со сном, а жестокий бандит пытался обмануть безжалостную злодейку-судьбу, в том многоквартирном доме, где непосредственно жил Витя Горячев, происходили странные, если не сказать, ужасные вещи. Его квартира располагалась в среднем, третьем, подъезде из пяти существующих. Практически одновременно, в тот самый момент, когда он огромнейшим усилием воли «вырывал» себя из первого своего погружения в ужасные, «провальные», сновидения, начались твориться неописуемые события.