Потусторонняя одиссея

Далее, следствие значительно затянулось. Теперь приходилось осматривать уже два места страшных событий, где находились убитые безжалостным образом трупы, а все помещения обильно измазаны человеческой кровью. Как ни старайся в таких необычных условиях, но остаться чистеньким и не перепачкать одежду кровавой, еще не высохшей жидкостью не получилось ни у одного заходящего в квартиры сотрудника. Вылетавшие при каждом шаге из-под обуви капли, будто бы специально, липли к ним на одежды, и уже к семи часам все участники выехавшей на место оперативно-следственной группы были перемазаны кровью, кроме всего прочего излучающей кошмарную, «обжигающую» дыхание вонь.

Как и в обычные дни, Агрипина Евлампиевна разбудила соседского мальчика в половине седьмого, тут же велела умываться и отправляться на кухню, где уже дымился приготовленный завтрак. Ребенок поспал всего пару часов и, что является в таких случаях абсолютно нормальным, вставал с большой неохотой. Однако, делать было нечего – ведь Витя твердо решил никому ничего не рассказывать о терзавших его ночных страхах, а разобраться в них самолично, – поэтому ему и приходилось твердо держаться избранной тактики, чтобы раньше времени не раскрыться и – не дай Бог! – не угодить в психиатрическую лечебницу. Вставая, он невольно приблизился к пластиковому окошку и непроизвольно глянул на улицу. То, что ему довелось в это мгновение лицезреть, заставило кровь заледенеть в его мальчишеских жилах. Как раз в этот момент, словно бы по чьему-то зловещему ужасающему сценарию, писаному специально для этого мальчика, мимо проносили обезглавленный, окровавленный труп соседки Сараевой. Ее вид был настолько кошмарен, что ребенка чуть не стошнило, однако его спасли от этих непроизвольных позывов свой собственный закаленный характер и чье-то неведомое, неотступно бывшее рядом, сверхъестественное влияние. Тем не менее и так незначительный аппетит был испорчен у мальчика окончательно. В этот момент с кухни раздался зловредный голос соседки:

– Постреленок, а ну иди завтракать, не то сейчас все остынет. И давай поторапливайся: мне тут сидеть с тобой нет совсем никакого желания: у меня и самой дел хватает и, если бы не твой отец, я бы сама ни за что с тобой не связалась. Такой прямо капризный ребенок…

Такое выражение своего недовольства для этой старушки было делом совершенно обычным, и мальчик давно уже привык к такому нестандартному обращению, однако он никогда не упускал случая, чтобы и самому не подколоть неприятную ему женщину. Вот и сейчас он крикнул ей первое, что пришло на его детский ум:

– Я сыт еще вчерашними Вашими блинчиками! Интересно, где Вы их только взяли: я всю ночь просидел в туалете! Специально, наверное, хотите меня отравить!

В этот момент дверь в его комнату отворилась и на пороге, словно сама смерть, возникла отвратительная старуха. Сморщив и без того морщинистое лицо, она скрипучим голосом проворчала:

– Такая, значит, твоя благодарность. Я тут за тобой хожу, бужу, готовлю ему свежий завтрак, а он еще и всем недоволен. Где это, скажите мне, видано, чтобы люди так платили за доброту? Эх, Постреленок, я вожусь с тобой только из-за твоего уважаемого отца, а так бы ноги моей рядом с тобой никогда не было. Все, кончай капризничать и – марш завтракать.

В этот момент стал щелкать дверной замок, без сомнений, давая понять, что в нем уверенно отходит запирающий язычок. Горячев-старший, весь красный от впитавшейся в него крови и белый от пережитых им треволнений, забежал домой, чтобы переодеться и наспех выпить свежего горячего чая. Старушка без слов поняв цель его посещения, не дожидаясь ответа от своего подопечного, заспешила на кухню, где принялась хлопотать с приготовлением так необходимого мужчине напитка. Сообразив, что родитель пришел ненадолго, ребенок быстро оделся и проследовал следом за бабкой, ведь ему не терпелось узнать: что же такого произошло сегодня ночью в их доме? Для себя он удовлетворенно отметил, что раз ему об этом ничего не известно, значит, вероятнее всего, в этом случае обошлось без его прямого участия, а это означало, что с неведомой страшной силой, будоражившей его разум, все же можно бороться, и где-то даже успешно справляться.

В этот день у них были их любимые творожные сырники, но и отец и сын ели совершенно без аппетита. Соседка, не понимая истинную причину такого непонятного поведения, строила недовольные «рожицы», корявя и так неприятное старое личико. Мальчик между тем решился выведать у отца о тех страшных событиях, которые они прибыли разбирать этим утром и которые произошли у них в доме.

– Папа, – начал разговор Витя, не забывая водить челюстями, разминая и без того мягкий поджаренный творог, – я видел, как мимо моих окон пронесли мертвую женщину, у которой не было головы – у нас в доме что-то случилось?