Потусторонний друг. История любви Льва Шестова и Варвары Малахиевой-Мирович в письмах и документах

…Бальмонта я видела. Не понравился – позёр, франт, фат – из тех, что носят браслеты и кружева. И вдобавок упал в обморок от раны самолюбия – плохо прочел свои стихи. (Обморок не иносказательный, настоящий.) Я люблю его “Чет и нечет” (без окончания). А в остальном он, по-моему, надуман, холоден, претенциозен – модный франт, нарядившийся в последнее слово европейской моды. Но как переводчик Шелли – он поэт истинный и незаменимый.

Перевод Шелли – тот самый, о котором ей говорил Шестов.

Настя тоже ищет свое место в литературной жизни. По письмам и документам, которые обнаружил Александр Соболев[121] в архиве Брюсова в РГБ, можно проследить их общение с поэтом в течение двух дет.

В феврале – марте 1901 года Брюсов пишет в дневнике:

Анастасья Мирович как-то однажды пришла ко мне, оставила свои стихи и записку, прося дать суждение. Мне все было некогда. Так через месяц пришла она опять, застала меня. С час я беседовал с ней; одета она была очень бедно. Читала (поэтов) мало. Говорила не очень глупо[122].

Упомянутая записка сохранилась в брюсовском архиве:

Милостивый Государь!

Не зная Вас лично, но будучи знакомой с Вами по Вашим произведениям, я хочу попросить Вас, если у Вас найдется время, прочесть мои произведения и дать о них свой отзыв, хотя бы письмом. Мой адрес: Знаменка, дом Крюгера, кв. 21. Анастасия Григорьевна Мирович.

Уважающая Вас А. М.

Брюсов берет два ее стихотворения в первый выпуск “Северных цветов”… Вероятно, что-то происходило между ними летом и осенью 1901 года; большая часть писем и записок Анастасии Григорьевны Брюсову не датирована:

Валерий Яковлевич!

Если свободны, зайдите сегодня (в среду) ко мне – вечером. Есть маленькое дело, а у самой нет навыка заходить к Вам. Пожалуйста.

А. Мирович

Или:

Простите, Валерий Яковлевич, что, несмотря на полученное от Вас письмо, никак не могла остаться дома. Весь день и вечер у меня в разъездах. Вы интересовались моими стихами – передаю Вам их. Во вторник, возможно, буду в Литер<атурном> Кр<ужке>. Хотя боюсь утомиться. Сил немного.

А. Мирович

Или:

Хотела бы Вас видеть. Есть маленькое дело. Завтра в 6 ч. вечера буду дома. Адрес: Кудринская площадь. Дом Молчанова. Кв. Пашутиной.

А. Мирович

Возможно, к этой же осени относится записка, на которой проставлена только дата – 16 сентября, но нет года:

Сентября 16-го

Такое тяжелое чувство у меня осталось от вчерашних Ваших вопросов и догадок, что я не хотела бы видеть Вас.

Вы добры и ласковы, но я не люблю, когда меня слишком понимают. Рукописи могут остаться у Вас. Они не нужны мне.

А. Мирович

В том же сентябре Брюсов делает в дневнике вторую запись о ней:

Видал я Анастасью Мирович. Живет бедно, втроем с двумя подругами. Некрасива и неловка. Но она очень современна. Ее мысль направлена на заветнейшие тайны наших дней. Мы говорили (долго, целые часы) о том, что страшно, о том, что все страшно, везде ужас и тайна. Она чувствует это более чем все, кто много говорит и пишет об этом. Я сказал ей о смерти Ореуса[123]. Она испугалась, задрожала, заплакала. Она любила его? По ее словам, она видела его всего 3–4 раза в жизни. Он одобрял ее драму “Морская легенда”[124].

Той же осенью они встречаются еще как минимум один раз. 20 октября 1901 года Мирович отправляет Брюсову записку:

Меня можно застать дома почти каждый день от 6-ти часов. Я была бы очень благодарна Вам, если бы Вы нашли возможность дать мне прочесть рукописи Добролюбова. Хотела сама зайти к Вам с этой целью, но стеснялась.

А. Мирович

Рядом в архивной единице (что не всегда имеет датирующее значение) лежит послание, заканчивающее, по всей вероятности, этот этап их общения:

Письмо Ваше понравилось мне цельностью настроения. Но очевидно оно было написано не по моему адресу. Нет ничего более чуждого моей натуры, чем то настроение, которым проникнуты Ваши стихи (хотя, может быть, сама я произвожу другое впечатление). Я слишком люблю Данте. Я не вижу необходимости уверять Вас, что грех любить не должно. Вы любите, значит Вам так и подобает. Хочу поблагодарить Вас за то, что Вы так сильно и безжалостно двинули мою душу в ту сторону, куда сама она идти не решалась. Я более не нуждаюсь в Вас. Если опять случайность сведет нас, мне кажется, мы встретимся как люди, ничем друг друга не обидевшие.

А. Мирович

В архиве Брюсова сохранилась недатированная записка Варвары:

Недели две тому назад Аким Львович передал Вам мои стих<отворения>. Будьте добры, если прочли их, сообщите мне о результате. Кроме того – я вообще хотела бы повидаться с Вами. Если найдется свободный час – сообщите, когда можете принять меня.

В. Мирович-Малафеева.

Новинский бул. д. Молчанова кв. Пашутиной