Потусторонним вход воспрещён

— Идиот! Ты хоть понимаешь, что трещины под городом разойдутся строго в определенный день?! И к тому моменту Ключ для ритуала должен быть у меня!

Из-под пальто послышался грозный рев. Кот дернулся, высвобождаясь, и ощетинился иголками зубов. Перворожденных Духов кошки не любили еще больше, чем Потусторонних. Недаром именно черного кота чаще всего приносили в жертву, желая умаслить властителей здешних мест: «кровь врага да наполнит чашу мою…».

Мастер кукол расхохотался.

Кот издал сдавленный вопль и зашипел, закрывая собой шею Вольдемара.

Дух скривился и вдруг со всей силы рубанул веретеном снизу вверх. Вольдемар вскинул руку, заслоняясь от удара.

Запальчивый смех Духа перешел в каркающие хрипы.

Вольдемар почувствовал, как по его груди потекло что-то теплое. Тельце кота ослабло и безвольно выскользнуло из-под полы пальто, падая на землю. Мастер кукол отступил.

Вольдемар пошатнулся и, оставшись без опоры, медленно сполз по стене. В глазах полыхали красные блики. Правую ладонь пересекал глубокий порез — веретено задело по касательной и его. Вольдемар тяжело дышал и старался не смотреть в сторону, куда упал растерзанный труп кота.

Дух следил за ним сверху с бесстрастным любопытством.

— Я… — отдышавшись, выдавил Вольдемар спустя, наверное, целую вечность. — Я сделаю все, что тебе нужно. Но я хочу кое-что взамен… За вторую услугу. Ответ.

Теневит медленно развернулся, а взгляд блондина буравчиком уперся Вольдемару в переносицу.

С полминуты Мастер кукол размышлял:

— Я трижды отвечаю без платы. Но для тебя изменю правила. Один вопрос.

— Факт, — выдохнул Вольдемар. Твердое «т» уперлось в зубы, и получилось сдавленное иностранное ругательство. — Один факт обо мне. Кто я?

Мастер покачался, переваливаясь с мыска на пятку. Остановился, поднеся палец к щели рта. Да так и застыл. Со стороны казалось, будто он просто оцепенел, как заводная кукла, от которой потеряли ключ.

— Ты сын аптекаря, — наконец обронил Дух так, как роняют ненужную сдачу в баночку для чаевых. — Разочарован?

Вольдемар затих, прислушиваясь к изменениям внутри себя. В звенящей тишине зарождалось тревожное возбуждение. Он точно знал, что последующие дни проведет в архивах, с головой зарывшись в бумаги о всех иностранцах-аптекарях Васильевского острова, но во что бы то ни стало найдет ниточку к прошлому.

— Может, лучше избавиться от воспоминаний, пока они не принесли еще больше огорчений и бед?

Мастер жестом подозвал к себе теневита, и тот протянул зажигалку. Блеснул оранжевый язычок пламени. Дух снова вытащил кудель. Задумчиво покрутил в пальцах.

— Нет! — воскликнул Вольдемар.

— Что?

— Нет!

— Тогда у меня есть одно условие, — произнес Мастер. — Новое.

— Уговор.

— Зря-я…

Мастер стремительно придвинулся. Твердые ледяные пальцы стиснули шею Вольдемара.

Электрическое напряжение родилось в районе желудка, толкнулось, скрутило тугой петлей. В голове зашумело. Вольдемар с запозданием понял: так пульсирует кровь в висках. Забытое ощущение жизни хлынуло в него бурлящим потоком, снося выстроенные веками баррикады нечувствительности. Мир поблек, потухли вдали едва уловимые отзвуки ночного города, его тайные подземные шорохи. Прозрачный понятный мир укрылся герметичным пологом, оставив лишь безграничное чувство уязвимости.

Ладони покалывал зуд. На языке вяз слабосоленый металлический привкус. Зато в набравшем объема воздухе чудилась недосказанность. И тайна, что недоступна простому человеку.

Мастер ослабил хватку.

Вольдемар покачнулся и попробовал встать, но запнулся и распластался на земле. Фиолетовая твердь небосвода закачалась и медленно закружилась. Привычных опор теперь не существовало. Картонный, плоский Город выступил из темноты грозно и непримиримо. Даже не так…

Теперь это был просто город: бетонные коробки жилищ, серые ленты тротуаров, воткнутые в землю деревья и чахлые кустики. Опутанный линиями электропередач, подключенный к системам канализации и водоснабжения, заботливо завернутый в толщу облаков и промышленных испарений, как в саван, город напоминал неразложившийся труп, из которого тянет соки множество адских кровожадных механизмов.

Его Город умер.

А Вольдемар жил.

И убогая обшарпанность дворов теперь не вызывала в нем никакого душевного отклика.

А может, это потому, что души у него так и не появилось…

Саднящая ладонь кровоточила. С пугающей непрерывностью капли собирались на кончиках пальцев, срывались вниз и дробью разбивались об асфальт. Вольдемар машинально вдавил ладонь в бок, зажимая порез. Сырость ночного переулка, тяжелая усталость и боль навалились на плечи, его била крупная дрожь. Зубы стучали от холода. Дыхание перехватывало.

Собравшись с силами, Вольдемар оттолкнулся от асфальта и привалился к стене дома. В затылок уперлась шершавая рустовка. Головокружение постепенно стихало, но перед глазами до сих пор вспыхивали звезды. Вольдемар изумленно моргал. Неужели?..

— И не надейся, — ответил Мастер кукол на не заданный вслух вопрос. — Человеком ты не стал. Но и Потусторонним не остался. Смертность. Ты же этого хотел? Так хотел, что не жалел ничьих жизней?