Поведение [ред. Warrax]

Но люди этого не хотели, — а когда все-таки зарились на чужое добро, чувствовали себя предателями, ибо «не за это боролись». Как это ни покажется странным, они действительно были согласны на то, чтобы все были бедными. Это самая удивительная политическая программа из всех возможных. Для сравнения представим себе, что некий кандидат в президенты какого-либо государства пообещает избирателям, что после его прихода к власти все они станут нищими. Тем не менее в 1917 году достаточно большое количество людей «проголосовало» именно за такую программу[73].

Прим. W.: Передёргивание. В царское время подавляющее большинство населения было нищими крестьянами, да и пролетариату было нечего терять, кроме своих цепей. Так что речь идёт не о том, что-де «жили нормально, давайте станем нищими», а о том, что надо избавиться от эксплуатации трудового народа, а высвободившиеся средства направить на преобразование страны, чтобы всем стало жить лучше — что и подтвердилось на практике.

Даже политические противники коммунистов в большинстве случаев не пытались обвинить их в вульгарном желании поживиться чужим добром (как это принято делать сейчас). Всем было понятно, что дело не в этом — или, по крайней мере, не только в этом. В конце концов, большевистское руководство могло бы поступить так же, как поступают современные российские коммерсанты — присвоив себе возможно большее количество материальных ценностей (а сделать это было вполне возможно), «верхушка» могла бы просто эмигрировать. Если бы большевики были бандой уголовников (как их сейчас принято изображать), они бы поступили именно так.

Разумеется, можно сказать, что большевиков интересовала власть ради её самой. Эта теория, на первый взгляд более убедительная, не объясняет, ради чего они ставили какие-то странные эксперименты (типа «военного коммунизма» или последующей «коллективизации»), то и дело приводившие страну — и самих себя — к тяжелейшим кризисам.

Прим. W.: И опять непонимание ситуации и незнание истории. Военный коммунизм был вынужденной мерой, стоял вопрос выживания населения в целом, а коллективизация (несмотря на перегибы на местах) вводила более целесообразную обработку земли, чем это осуществлялось единоличниками, и была необходима для осуществления индустриализации.

Обычное властолюбие могло бы привести к обыкновенной диктатуре, но диктаторы обычно не склонны заниматься подобными изысками. Разумеется, коммунистам нужна была власть — но не как самоцель.

Нельзя сказать и того, что большевики «хотели народу добра» (как бы ни понимать смысл этого слова) — хотя бы потому, что они были не склонны щадить ни отдельных людей, ни людей вообще. Нельзя сказать даже того, что благо коллектива они ставили выше блага отдельного человека — поскольку и ко благу отдельного человека, и ко благу коллектива они относились примерно одинаково, то есть без всякого уважения. Они мало ценили право на жизнь и личное счастье как отдельных индивидов, так и целых социальных слоев.

Прим. W.: Этот абзац даже комментировать смысла не вижу — я вообще не использую термин «добро» из-за кривости понимания, а тут «благо» у автора явно какое-то своеобразное — видимо, берёт начало в «естественном желании любого человека — быть богатым». Я его, пожалуй, просто вычеркну для наглядности.