Повелитель четверга. Записки эмигранта

Знающий толк в таких делах Джим попросил его подождать и ушел в нашу избушку. Вернулся через десять минут. В руках у него была старинная масленка. Где он ее нашел?

Ключ мы осторожно повернули назад и вынули, и Джим впрыснул машинное масло в замочную скважину.

Сердце у меня билось как метроном, глаза Джима горели зеленым огнем золотоискателя. Мы чувствовали, что на этот раз…

И вот… Джим осторожно повернул ключ своими длинными пальцами карманника.

Замок щелкнул, а затем… нехотя открылся. Победа!

Мы с трудом подняли люк. Посветили вниз. И не увидели ничего, кроме пыли и пустого пространства.

Вниз вела узкая поржавевшая винтовая лестница, крепящаяся к стене подземелья.

Спускаться по ней было опасно.

Но любопытство пересилило страх. Первым в подвал полез Джим.

Мы договорились так: Джим должен был достичь дна, оглядеться, убедиться, что все тихо, и после этого дать мне сигнал.

Джим спускался медленно, проверяя каждую перекладину, держит ли, прежде чем наступить на нее ногой. Лестница скрипела и ходила ходуном. Я ждал…

Наконец услышал… слабый голос из глубины.

– Все в порядке, спускайся, брат. Тут нет ни двухметровых крыс, ни оживших мертвецов.

Я начал спуск. Считал перекладины. На шестидесятой сбился.

Достиг дна. Стоял как истукан. Боялся идти.

Рядом со мной стоял Джим. Пылинки роились вокруг его фигуры… как мушки.

– Ну и что теперь. Скажи, профессор!

Как будто я это знал.

Джим начал яростно светить фонариком во все стороны. По стенам подземелья забегали синусоиды… Это было эффектно, но не позволяло понять, где мы, черт возьми, находимся.

– Стоп! Перестань мельтешить. Возьми и мой фонарик, сложи его задними сторонами с твоим и подними оба. Как можешь высоко. Да, на вытянутой руке. А теперь… медленно поворачивайся. Как маяк.

Два луча высветили стены большого, прямоугольного в плане подземного зала.

Просторного и высокого. И вроде бы совершенно пустого. К вящему разочарованию Джима. Мы находились в одном из его углов.

На стене, прямо за лестницей мы обнаружили что-то напоминающее старинный выключатель. Джим осторожно крутанул колесико…

Неожиданно в зале зажегся свет. Слабый, мерцающий, сиреневый…

Мы погасили фонарики и жадно глазели по сторонам.

Оказалось, стены и потолок зала были покрыты фресками, настолько выцветшими, что я поначалу ничего не смог разобрать. Какие-то непонятные фигуры, незнакомые мне предметы, дома, смутно напоминающие марсианскую архитектуру.

Предложил: «Давай обойдем зал по периметру, может быть, найдем двери в другие помещения».

Джим не возражал.

Прошли по периметру. Дверей не нашли. Зато определили, что размеры зала составляли примерно тридцать один на девятнадцать метров (Джим считал шаги).

Интересно, как это строители укрепили тут потолок… Без колонн…

Прошли в середину зала.

Задрали головы. Прямо над нами на потолке был изображен огромный орел. В когтях он держал голубоватый шар. Глобус! И глобус этот непостижимым образом вращался.

Джим неожиданно схватил меня за руку и спросил: «Ты чувствуешь это?»

– Что?

– Не знаю, как описать. Дрожание земли… вибрация.

– Тут метро недалеко. Может быть, поезд проехал?

– Нет, это что-то другое. И музыка…

– Ничего не слышу, вибрации не ощущаю.

Пошли назад к лестнице. Выключили свет. Поднялись на поверхность. Поприветствовали верхний мир. Жадно дышали ночным мартовским воздухом.

Закрыли крышку люка. Заперли замок.

Поклялись как скауты, никому о нашем приключении не рассказывать.

Я положил ключ назад в мешок, а мешок спрятал в шкафу на проходной.

Разошлись по своим комнатам. Я не стал раздеваться, лег на койку, завернулся в одеяло и тут же заснул.

На следующий день, в восемь утра, нас должны были сменить.

Ночью мне снилась всякая чертовщина. Будто бы стою я в этом подземном зале и смотрю на фрески. И фрески начинают наливаться цветом и объемом.

Фигуры на них оживают и спрыгивают со стен в зал. Это средневековые войны, вооруженные мечами и копьями. Они бегут ко мне… ужасный орел слетает с потолка…

Тут я открыл глаза.

И, вот же наваждение… я стоял голый и босой… с фонариком в правой руке и ключом в левой… в подземелье, освещенном слабым сиреневым светом.

Один.

И это не было продолжением сна. Это была самая настоящая явь.

Как я сюда попал?

Неужели разделся на своей койке, зашел на проходную за ключом и спустился в подземелье? Как лунатик?

Тут я ощутил то, что Джим назвал дрожанием, вибрацией. Только мне показалось, что не земля дрожит, а само пространство. Как будто готовится к чему-то. К метаморфозе, преображению…

И музыку я тоже услышал. Она отдаленно напоминала органную музыку Оливье Мессиана, которую я слушал недавно в Зале Чайковского.

Хорошо еще, что фигуры на фресках все еще были блеклыми и не собирались оживать.

Я чувствовал себя пугалом… идиотом… глупо вмешавшимся в чужую игру, не понимая ее правил, без шанса на победу. Ставкой в этой игре была моя жизнь.

Хотел подняться по винтовой лестнице.

Но что-то меня остановило.

Поначалу, не понял, что. Да, я услышал шаги… кто-то шагал, шаркая и посвистывая.

Но я не видел шагающего. Он был еще далеко.

И вот… он вошел в зал. Прошел сквозь стену.