Повелитель демонов из Каранды

– Вы ведь меня не убьете?

– Конечно нет. Мы только хотим поговорить с тобой, вот и все.

Опять долгое, напряженное молчание.

– А какая-нибудь еда у вас есть? – спросил голос, полный отчаяния и надежды.

– Думаю, мы сможем с тобой поделиться, – заверил его Шелк.

Укрывшийся за огромным деревом человек раздумывал.

– Хорошо, – произнес он наконец. – Я выхожу. Но вы обещали не убивать меня.

Затем хрустнули ветки и на дорогу, спотыкаясь, вышел солдат-маллореец. Одежда висела на нем лохмотьями, шлема не было, а остатки сапог держались на его ногах, привязанные кожаными ремнями. Было видно, что человек не брился и не мылся по крайней мере месяц. Глаза его были безумны. Он испуганно уставился на Шелка: его голова бесконтрольно подергивалась, широко распахнутые глаза смотрели не мигая.

– Ты немного не в форме, дружок, – доброжелательно обратился к нему Шелк.

– Где твоя часть?

– Они умерли, все умерли, – залепетал солдат-маллореец. – Или же их съели демоны. – В его глазах застыл смертельный ужас. – Вы были в Аккаде? – дрожащим голосом спросил он. – Вы были там, когда пришли демоны?

– Нет, дружок. Мы только что из Венны.

– Вы сказали, что можете меня накормить.

– Дарник, – крикнул Шелк, – принеси этому бедняге что-нибудь поесть!

Дарник подъехал к вьючной лошади, которая везла их припасы, и достал хлеб и ветчину. Затем направился к Шелку и обезумевшему от страха солдату и протянул бедолаге ломоть хлеба и мясо.

Несчастный, как голодный волк, накинулся на еду и глотал куски, не прожевывая.

– Что же произошло в Аккаде? – спросил Шелк, наблюдая, как молниеносно исчезает еда.

– Туда пришли демоны, – отвечал солдат, набивая рот, и вдруг остановил на Дарнике полный ужаса взгляд. – Ты хочешь убить меня? – пролепетал он.

– Нет, друг мой, – ответил тот безразличным тоном.

– Благодарю. – Солдат, успокоившись, присел у обочины, чтобы продолжить трапезу.

Гарион и остальные медленно подъехали ближе, стараясь не спугнуть оробевшего беднягу.

– Так что же все-таки случилось в Аккаде? – допытывался Шелк. – Мы едем в том направлении и хотели бы знать, что нас ждет.

– Не надо вам туда, – содрогаясь, произнес солдат. – Это ужасно, чудовищно. Демоны ворвались в город через ворота. Их сопровождали улюлюкающие карандийцы. Карандийцы принялись рубить людей на куски и скармливать демонам. Моему капитану они отрезали обе руки, а потом и ноги. Затем демон схватил то, что от него осталось, и съел голову. И все это время мой капитан кричал. – Оторвавшись от ломтя хлеба, солдат в страхе уставился на этот раз на Сенедру. – Госпожа, вы не убьете меня? – помертвевшими губами прошептал он.

– Конечно нет! – испуганно воскликнула Сенедра.

– Если вы будете меня убивать, – словно не услышав ее ответа, лепетал солдат, – пожалуйста, сделайте так, чтобы я этого не видел. И похороните меня там, где демоны не смогут меня найти, вырыть и съесть.

– Никто не собирается тебя убивать, – подтвердила Польгара.

В глазах безумца появилась искра надежды.

– Тогда вы сами это сделаете, госпожа? – с мольбой в голосе обратился он к ней. – Я больше не в состоянии выносить этот ужас. Прошу вас, убейте меня. Только сразу и безболезненно, как это могла бы сделать только моя мать. И спрячьте так, чтобы до меня не добрались демоны, – Солдат закрыл лицо трясущимися руками и заплакал.

– Дай ему еще еды, Дарник, – приказал Бельгарат, и глаза его наполнились состраданием. – Бедняга совершенно безумен, больше мы ничем не можем ему помочь.

– Я думаю, что мог бы ему помочь, почтеннейший, – предложил Сади. Он открыл свой короб и достал пузырек с янтарного цвета жидкостью. – Капни ему немного на хлеб, Дарник, – произнес он. – Это успокоит его и даст несколько часов забвения.

– По-моему, сострадание тебе несвойственно, Сади, – удивился Шелк.

– Возможно, – тихо ответил евнух, – но в таком случае ты не очень хорошо меня понимаешь, принц Хелдар.

Дарник достал из сумки еще мяса и хлеба для маллорейца и побрызгал на них жидкостью, которую дал Сади. Затем протянул все это бедняге. И отряд продолжил путь. Проехав немного, Гарион вдруг услышал за спиной тот же голос:

– Вернитесь! Кто-нибудь, пожалуйста, вернитесь, и убейте меня. Мамочка, прошу, убей меня!

У Гариона все внутри перевернулось от нахлынувшего острого чувства жалости. Сжав зубы, он поскакал вперед, стараясь не слышать отчаянные мольбы солдата.

Во второй половине дня кавалькада обогнула Аккад с севера и снова выехала на дорогу в двух лигах от города. Притороченный к седлу меч Гариона продолжал указывать на северо-восток. И это говорило о том, что Зандрамас действительно двигалась по этой дороге к относительно безопасной границе между Катакором и Дженно.

В ту ночь путники разбили лагерь в нескольких милях к северу от дороги. На следующий день снова двинулись в путь. Дорога пролегала через открытые поля. Она еще не просохла после весенней распутицы, и на ней были явственно видны две глубокие борозды.

– Карандийцы не очень-то заботятся о своих дорогах, – заметил Шелк, щурясь от весеннего солнышка.

– Я это заметил, – подтвердил Дарник.