Повелитель драконов (СИ)

— С ближайшим караваном? Не думаю, что письмо дойдет до Умбоджи раньше нас самих. Хотя я бы не стал. Караван перешлет письмо гонцом по прибытии в Тимин-Луин. Там могут и агенты ТРК подсуетиться. Им ни к чему знать где мы.

— Мы на другом материке. Уж тут-то они до нас не дотянуться, — он усмехнулся. — Хотя, несмотря на все наши с тобой ухищрения, все им известно и так. Каждый шаг наш знали. Поэтому найдут они письмо, не найдут какая разница?

— Может и никакой. Не хочу упрощать им задачу. Пусть повозятся.

Ранним утром, мы встретились с нашим караваном у ворот Берх-дала и вместе двинулись дальше. По пути все также останавливались в селениях на несколько часов. За день успевали пройти по два-три селения.

3-его Снежной бури мы подошли к границе санкха Сулратан со столицей в Берх-дала. Перед нами раскинулся один из притоков Нелрота — Руни-аш или Первая змейка. Всего у Нелрота было четыре полноводных притока, три из них в Саургане и все прозваны Руни или Змеями за то, что имели извилистую форму. У места впадения Первой змейки в Нелрот на возвышенности стояла крепость. Вид у нее был грозный: толстые стены с узорчатыми зубцами, круглые высокие башни с небольшими бойницами где-то возле вершины. Три ряда возвышающихся стен ограждали внутренний дворец и двухбашенный хак’сил, купол которого едва показывался из-за громады стен. Черная змея красовалась на песчаного цвета полотнище.

— А это, мои дорогие друзья, вотчина Абдула-бея Инали-рунис вир Ишира. Крепость Черних змеев, — представил нам Абазир сею неприступную твердыню. — Говорят, что во времена, когда Хаасим только строился, предок Абдула-бея — Эмир-паша ревностно сражался с ненавистними ему амуль’рапи и в одной из битв им било пролито столько крови, что води Руни-аш казались черными. Его прозвали Инали-рунис, что и значит Черний змей. Грозний это род, друзья мои. Абдула-бей может сравниться со своим яростним предком, чего только стоит расправа над дикарским племенем Бидал’али, одним из ревностных амуль’рапи, лет этак пять-шесть тому назад. Ох, что тогда било.

— Мне казалось, что амуль’рапи мирный народ, — произнес Дерек, когда мы по деревянному мосту переходили через Руни-аш. — Во всяком случае, из ваших рассказов и рассказов Шарима.

— Ну не все, не все. Я же говорил, мой друг, что великая ссора разбила наш народ. Пророк Хаар довел наш народ до оазиса духов и умер, исполнив свой долг проводника и лидера. Его старший син последовал воли отца и обосновался подле оазиса, стал возводить город Хаасим, — рассказывал Абазир, а мы в это время обогнули стены крепости и двинулись дальше по санкху Сер-Лара. — Средний син не мог поверить в то, что это била воля его отца — осквернить оазис и использовать его для своих нужд. Они повздорили тогда, и средний син увел за собой часть верных людей в пустини, они назвались помнящими, или амуль’рапи. Верние, или последователи старшего сина, стали жить подле вод Нелрота. С тех пор и враждуют эти два народа. Амуль’рапи так и не простили нам осквернение оазиса. И потому некоторые ревностние племена время от времени нападают. Их падишах, кровный родственник нашего султана, им не указ.

— Нет, все амуль’рапи чтут падишаха, — вступился Шарим. — Он лураш лурашей, потомок Хаара. Просто он не правит. Он скорее… духовный наставник и судья.

— Но то, что он не останавливает некоторые племена от нападений ти не будешь спорить? — спросил Абазир.

— Да, не останавливает, — согласился Шарим. — Но в основном мы живем в мире. Только, когда обиды вспоминаются, тогда некоторых бывает не удержать.

Чуть замерцал рассвет следующего дня и мы продвинулись всего лишь несколько верст, как показались стены. Здесь Нелрот сужался, и до другого берега было рукой подать. Перед нами предстал Обосим, раскинувшийся вдоль обоих берегов великой реки. Сновало множество лодочек и ладей с пестрыми парусами.

В город мы попали не сразу: в главные ворота тянулась большая процессия. Всех досматривала стража. Абазир объяснил, что для Обосима это стандартная процедура. Простояли на солнцепеке мы около часа. Затем стража обыскала каждый обоз и сделала опись каждой вещи, что мы везли с собой, а для товаров отдельную. И наконец, караван попал в базарный квартал. Как и в Берх-дала распорядитель базара встретил нас у ворот и, просмотрев опись, пропустил обоз дальше. Дерек и я откланялись еще по пути, оставив коней на попечение каравана, а сами двинулись прогуливаться пешком.