Повелитель Грёз (СИ)

- Что Элден - хороший человек, известно только нам и близким ему людям. Остальные же составляют о нем мнение из слухов, разговоров, вестей. Они думают, это их собственные заключения и выводы, но то лишь хорошая работа лазучаров. Большинство людей живет в своем мире - дом, пахота, мастерская. Вечером - кабак или зрелища. Этот народ еще не научился думать своими головами, вернее, он мог бы, однако им удобно и так. Лучше доверить размышления другим - тому ярмарочному крикуну, говорливому парню за стойкой, жизнерадостной бабке за прилавком и, конечно же, писарям из управы. Пусть они думают за всех, спасают мир от беспорядка, добросовестно охраняют покой. На деле же лазучары действительно стремятся оставить все как есть, изменяя малое, сторожат большое. И все их размышления, пройдя через кривое зеркало отточенных сплетен, направлены оставить в ленивых головах лишь заблуждения.

- Шрай говорил, что мы когда-нибудь выступим. Как же мы все поменяем? - Ками подумала, подбирая слова. - Ведь такой уклад не зависит от конкретного властелина. По-моему, тогда уже и не важно, хороший он или плохой. Все равно если люди не будут думать, в любое мгновение к власти может прийти настоящее чудовище. А благодаря лазучарам они поймут это слишком поздно, если вообще поймут. Свет никогда не наступит, если они не научатся думать сами.

- Пока что не научились. Их ведут к недосягаемому благоденствию, к неосуществимой мечте. Не потому что к ней невозможно прийти - вполне вероятно если не достигнуть, то хотя бы приблизиться, - а потому что сами поводыри идти туда не хотят. Им и так хорошо. Они направляют желания и раздумия в нужное русло, они - хозяева мыслей тех Бабит и Бонхов.

- Когда Шрай говорил мне о мятежниках и выступлении, я подумала, что этот миг никогда не настанет. Что крылья мельницы будут вращаться вечно. Выходит, так и есть.

- Выступить - не значит взять и пойти убивать, по сути ничего не меняя. Мы уже выступили, когда научились думать своими головами и ушли в леса, ушли от тех людей. Пока их большинство, мы попросту не можем жить среди них. Нам претят их заблуждения, тот всеобщий ореол принятых за истину измышлений.

- И Шрай хотел меня им отдать...

- Нас отстреливают, как бешеных собак, и он попросту думал, что ты сгинешь в первые же дни. И еще считал, что ты ничего не понимаешь.

- Я и не понимала. - Ками крепче прижалась к Пенни. - Все, что я тогда хотела - отомстить Дарагану и сафаршам. Я бежала по их дырявым крышам, долбила ногами, представляя, что топчу лица. На самом деле теперь я разобралась, что нельзя убивать только за то, что человек - сафарш. Или вештак, лафортиец, салирец. А топтать нужно не лица, а человеческую глупость.

- Медленно, но все меняется. Нас становится больше, люди уходят в леса и становятся мятежниками. Чары лазучаров на них более не действуют. Когда-нибудь все научатся думать своими головами, перестанут внимать князьям, воеводам, достомолам, жрецам. - Пенни продолжала смотреть сквозь деревья. - Мы победим.

- Но сами-то мы проиграли. Наш отряд распущен, мы уже не мятежники. Снова возвращаемся из лесов.

- Да, только это не поражение. Наш отряд погиб, но где-то родились два новых. Рано или поздно все отряды пропадают, но смысл в том, чтобы рождались они быстрее, чем умирали. Они совсем как люди. Как настоящие мыслящие люди.

- Значит, Шрай знал, что отряд когда-нибудь уничтожат? А сам он как командующий, скорее всего, погибнет?

- Почему же, нет. Пропасть для отряда - не обязательно погибнуть. Он распущен, однако наша борьба не была тщетной. Мы возвращаемся в города и селения, но теперь не растворимся в бездумной массе. Отныне и ты всегда будешь мыслить своей головой, а не чужими. И я тоже. И все, кто выжил.

- А когда таких станет большинство, то и в леса уходить не понадобится.

- Конечно. Вот что Шрай имел в виду, когда говорил про ростки нового мира, про крепкий фундамент будущего. Мыслящие люди - вот она, новая Ишири. Мы уже научились думать своими головами. А когда-нибудь ты научишь этому и своих детей.

- Да, - ответила Ками и поднесла к губам очередной цветок.

43

Видение, сладостное пророчество, открылось Элдену. Из пелены вырвался клок - сначала прочный. Терзаемый настойчивым ветром он не выстоял - распушился, а затем, миг за мигом обращаясь в пар, развеялся окончательно. Еще один клок. И еще. Дыр в пелене было все больше, и сквозь них на землю медовыми лучами падал свет Заступницы. Люди бросали заботы, сбегались под светозарные нити, нежились в согревающем божественном даре. Заступница рвала опостылевшее одеяло, и в брешах гонимой неистовым ветром пелены мелькал Ее лик. "Не смотрите, не оскверняйте Ее вашими презренными взглядами!" - кричали жрецы, и все благоговейно опускали головы - а там... На траву, на цветы, на камни вылилось море невыразимого небесного чуда, и все воссияло, исполненное преклонения к Ее милости.