Повелитель клонов

— Странное совершенство выходит, — ответил Мерикс, чертя еще одну черную линию на растянутой коже мутанта. — Хотя Фабий всегда был немного странным. Даже в более простые времена. — На секунду рука замерла. — Я знал его тогда, но, подозреваю, он этого не помнит. Именно он надзирал за обрядами моей генной имплантации. Равно как и за операциями многих других из здесь присутствующих, да, Беллеф?

— Все так, — признал десантник. — Он вскрыл меня и вычленил нити моего будущего с бережной осторожностью. Еще тогда это было сродни прикосновению творца.

Мерикс кивнул.

— В те дни у него сложилась репутация человека, противящегося неминуемому. Он мог изучать нас дни напролет, выискивая любые признаки несовершенства, заметные ему одному. Уже позже мы узнали о пагубе, и все в одночасье прояснилось. Но, думаю, он никогда не переставал видеть изъяны даже там, где их отродясь не было.

Савона закатила глаза.

— Зато не нужно быть апотекарием, чтобы различить недостатки в тебе, Мерикс. Ты ведь одно большое скопление болячек, которому не дает распасться лишь твое необъятное эго.

— А откуда у меня столько болячек, тебе напомнить, Савона?

— Ну что ты, не благодари, — игриво отмахнулась она и обернулась посмотреть на Двенадцатый и его утехи. — Похоже, никто особо не тревожится.

— А с чего бы нам беспокоиться?

Ищейка взглянула на него, обдумывая его слова. Она пришла узнать, на чьей стороне Мерикс — старшего апотекария или легиона. Первый вариант означал, что он еще сохраняет какую-никакую ценность. Второй — что его полезность как номинального руководителя подошла к неизбежному концу. Мерикса почитали, даже любили некоторые члены роты. Если сравнивать с Фалопсидом, то последнего боялись, и мало кто горевал, когда его убили.

— Наша судьба неразрывно связана с Живодером, — наконец ответила она.

— В данный момент.

— Да, но этот момент затягивается, и, соответственно, мы по-прежнему прикованы к нему. Мы заключенные на этом корабле.

— А раньше будто не были? — Мерикс посмотрел ей в глаза. — Мы его рабы, в точности как до этого у Каспероса Тельмара. Мне понадобились столетия, чтобы смириться с этим, — впрочем, как и остальным. Лучше идти за сильным лидером, чем быть вообще без него.

— Тогда почему так много братьев восстало, когда я… когда Фалопсид начал свой переворот?

— По той же причине, что и ты, полагаю, — от скуки, от злости. Он игнорировал нас, а мы заставили его обратить на себя внимание, и в результате у всех выдался занятный вечер. — Мерикс замялся. — Правда, у Фалопсида вечер как-то не задался.

Он вздохнул:

— Так из-за чего ты по-настоящему переживаешь?

— Они говорят, что мы направляемся к Гармонии.

— Это правда. Там находится кладбище Третьего, где средь пепла гордыни Фабия усохла последняя капля нашей истинной силы.

— Миленько. Каково там? Что нас там ждет?

Быстрее нерожденных в Оке распространялись только сплетни. Поэтому, конечно, она слышала о том инциденте — о Поющем мире и о том, как его вечный гимн был прерван умирающим кораблем, сбитым по воле чернокнижника. Слышала об отголосках предсмертного вопля планеты, который сместил меньшие миры с орбиты и расколол луны. А также о том, как легион отверг магистра войны — и впоследствии умер.

— Нас? Нас, подозреваю, ничего. Мы ведь всего-навсего инструменты, пригодные только выполнять свое предназначение. А вот Фабия Байла… — Мерикс провел золой линию на полотне и отступил на шаг. — Что бы его там ни ждало, это, полагаю, поистине ужасно.

Глава 8: Суд Феникса

Фабий плюхнулся в противоперегрузочное кресло на борту личного космолета Алкеникса «Клинок Фениксийца» и принялся разглядывать гололитическую проекцию пункта назначения в режиме реального времени. В центре неторопливо вращалось мерцающее изображение демонического мира, в то время как по бокам прокручивались строки абсурдных данных. Прошло более десяти тысяч лет с тех пор, как он последний раз бывал здесь, — и время нисколько не улучшило это место. Они вышли на орбиту Гармонии на двенадцать терранских часов раньше, препровожденные через грубую сеть орбитальных оборонительных комплексов флотилией собранных из утиля боевых кораблей и штурмовых истребителей.

«Везалий» дожидался на внутренней окружности сети, где его корпус периодически омывали сенсорные волны, когда безмозглые дроны, контролировавшие орбитальные батареи, сканировали корабль на предмет каких-либо признаков опасности. С собой Фабию не разрешили взять никого: ни телохранителей, ни даже ассистента. На данный момент его корабль все еще принадлежал Алкениксу — или, точнее, Эйдолону. И казалось маловероятным, что ситуация изменится в обозримом будущем.

Он отвлекся от дурных мыслей, проведя диагностику жизненно важных органов. Как только информация поступила на дисплей его визора, хирургеон немного обиженно зашипел, не обнаружив никаких отклонений. Дегенерация еще не началась, но он уже ощущал ее — сродни фантомной боли в отсутствующей конечности. Гнилое зерно ожидало подходящего момента, чтобы прорасти и захватить нынешнее тело, как и все предыдущие.