Повелитель клонов

Пальцами прощупывая руку Фулгрима на предмет любых изъянов в его мускулатуре, Фабий неожиданно для себя обнаружил, что мысленно возвращается к падению Гармонии и неистовству Абаддона. К моменту ясности, за который он так и не поблагодарил магистра войны. Воскрешать Хоруса было дурацкой затеей. Подумать только, Луперкаль перерождается, и легионы объединяются. То была мечта совсем другого человека — отчаянно ищущего какую-то цель в бессмысленной Вселенной. Те дни сейчас казались дурным сном. Калейдоскопом из разбитых воспоминаний. Он ошибался. Теперь он видел это совершенно отчетливо.

— Повернись.

Фулгрим плавно развернулся, и Фабий прощупал мышцы плеч и спины и провел еще несколько сканирований. Его думы по-прежнему занимало прошлое. Возрождение Хоруса сейчас принесло бы только новые проблемы. Новые распри. Но можно ли то же самое сказать о Фулгриме? Подлинный примарх ныне был потерян для них, обернувшись капризным извергом, полностью отдавшимся сладострастию и излишествам. Но этот Фулгрим еще не предан пороку. И, быть может, никогда не пропадет, если Фабий будет осторожен.

Апотекарий отошел назад.

— Хорошо. Можешь вернуться к учебе.

Ребенок застенчиво улыбнулся и кивнул. Фабий отвернулся, изучая его биоритмы на экране ауспика, встроенного в наручи. Он постучал по кнопкам управления, сравнивая показания с характеристиками оригинального Фулгрима.

— С учетом незрелости, уровень отклонений допустимый, — пробормотал он, доверяя вокс-системам брони записать его заметки. — Наличествуют признаки кожного утолщения над некоторыми узлами сенсорных нервов.

Он покачал головой, отчасти раздраженный качеством своей работы. Это было все равно как если бы он принял пациента за умершего, а потом вдруг обнаружил признаки жизни. Слабые, но тем не менее. Теперь вопрос состоял в том, что с этим делать. Что-то загремело, и апотекарий поднял глаза, прервав размышления. Воспитанник шагал к нему, держа широкий звериный череп, усеянный костными шпорами.

— Я нашел его в одной из комнат. Это череп баргеза. — Фулгрим говорил так, будто вытягивал слова из какого-то огромного резервуара памяти. — Откуда мне известно это слово?

— Примархи — первые примархи — каким-то образом закодировали свои воспоминания в крови и костном мозге, как когитатор, выполняющий резервное копирование. Данный процесс мне пока что до конца не понятен, и у меня так и не получилось повторить его сколько-нибудь успешно. Вот почему стало возможным воспроизвести их — и тебя в том числе — целиком, включая воспоминания. — Фабий выдержал паузу. — Ты знаешь это слово, потому что мы — ты и я — воевали с баргезами тысячелетия назад.

— Значит, это трофей?

— Это сырье, — объяснил Байл. — Щепотка разбавленного костного вещества баргезов вызывает агрессию. Люди, конечно, не испытывают в ней недостатка, но пламя ярости быстро угасает, тогда как гиперактивность баргезов вкупе с человеческим терпением порождает по-настоящему смертельно опасного хищника.

— Так вот каковы люди? — спросил Фулгрим.

— Такими они должны быть, чтобы пережить грядущее, — сказал Фабий. — Все сущее находится в перманентном состоянии войны с самим собой. Время и пространство раскалываются от малейшего давления тех огромных непознаваемых разумов, которых люди столь небрежно называют богами. Как будто, придумывая чему-то название, они могут контролировать это. — Он посмотрел на клона. — Но контроль суть иллюзия. Ты можешь придать форму сосуду, но не его содержимому.

Фулгрим кивнул и опустил голову.

— Значит, я… сосуд?

— Да. Сосуд надежды и перемен. — Фабий нахмурился. — Или, по крайней мере, был таковым. Кто ты сейчас, решать только тебе.

— А вы мне поможете?

Отец Мутантов хмыкнул.

— Полагаю, я должен это сделать. Ведь я создал тебя и несу за тебя некоторую ответственность.

Фулгрим потянулся и взял апотекария за руку. На бледном, без кровинки, лице мальчика промелькнула улыбка.

— Ты всегда мне нравился, Фабий. Я это помню.

Тот отдернул руку, потрясенный этой репликой. Фулгрим использовал его и бросил так же, как всех прочих своих фаворитов. Фениксиец относился к своим сыновьям не лучше, чем человек к муравью.

— Мои поздравления. Ты вспомнил, как лгать.

— Я не лгал, — с печалью ответил маленький примарх.

Фабий отмахнулся.

— Неважно. Все люди врут, даже когда они совсем не люди. Обман — это еще один инстинкт, необходимый для выживания. — Он уткнулся в экран ауспика, но не мог сосредоточиться. Мешало то, что Фулгрим смотрит на него. — Ты помнишь, как драться?

Примарх еще больше насупился, сжав кулачки.

— Я… думаю, да. Наверное.

— В дальней части лабораториума находится тренировочная клетка. — Апотекарий указал на второй люк напротив первого. — Я установил ее для проверки прогресса способностей моих слуг. Там есть несколько боевых дронов. Не стесняйся пользоваться ею, пока я занят.

Он взглянул на клона, и ему пришла в голову новая мысль:

— Ты ведь помнишь, как пользоваться тренировочной клеткой?

Фулгрим завертел головой, и Фабий вздохнул.

— Замечательно. Пойдем, я научу тебя.