Повелитель кошек

Весь день мы ехали по сырой пустынной дороге, и я был предоставлен самому себе. Лишь на закате отряд остановился на ночлег на вершине большого холма с уже знакомым мне кромлехом, в центре которого красовался каирн из белых камней. Воины поставили шатер для барона как раз рядом с ним. Я стоял, держа своего конька в повод, и наблюдал за их работой, и тут ко мне подошла Уитанни.

— Уитанни фринн аэ-мьярр, — сказала она, показав рукой в сторону горизонта. Я так понял, что моей подружке пришло время принять вторую сущность, и она не желает, чтобы это видели люди барона.

— Конечно, иди, — разрешил я, думая о своем. Гаттьена благодарно улыбнулась и побежала к подножию холма. В ее беге было столько грации и изящества, что я залюбовался ей. И не я один — многие воины барона проводили Уитанни весьма выразительными взглядами.

— Эй, Кириэль!

Я обернулся. У одного из менгиров стоял Люстерхоф и махал мне рукой.

— Идем, барон тебя желает видеть, — сказал он.

Я передал своего коня одному из солдат и пошел к шатру. Барон полулежал в походном шезлонге с кружкой вина в руке. Кроме Бриша в шатре были оруженосец Тьерри и невысокий темноволосый человек с круглым бледным лицом, облаченный в куртку из вареной кожи и высокие сапоги.

— Входи, Кириэль, — пригласил барон. — Хочу побеседовать с тобой.

— Всегда к услугам милорда, — сказал я и поклонился.

— Это Лабиш, мой Псарь, — пояснил барон, показав на человека в кожаной куртке. — Он жаждет услышать твою историю.

— Мою историю?

— Мне интересно, каким образом ты, ваша милость, сумел приручить гаттьену, — произнес Лабиш, глядя на меня с любопытством.

— Я спас ее, — ответил я и в очередной раз пересказал историю моего знакомства с Уитанни. Однако Лабиш был слишком искушен в своей области, чтобы не копнуть поглубже.

— Прошу прощения, но я не могу принять твою историю за чистую монету, — сказал он с некоторым вызовом в голосе. — Всем известно, что оборотни не знают, что такое благодарность. Приручить их невозможно.

— Однако тебе же вильфинги подчиняются, — бросил я.

— Здесь совсем другое. Я управляю ими при помощи особой и очень сильной магии Воздействия, при этом они остаются дикими и злобными от природы. Если бы ты, ваша милость, лучше знал тайные магические практики Ордена, ты бы понял, как опасно работать с вильфингами.

— Кажется, я понимаю тебя, мэтр Лабиш, — сказал я. — Ты опасаешься, что нам могут повстречаться враги, и в их числе будет Псарь… ээээ, более опытный, чем ты. Он сумеет переподчинить себе твоих вильфингов, и тогда нам всем придется плохо, не так ли?

— Нет, нет, и нет! — воскликнул Лабиш, лицо которого пошло красными пятнами. Судя по его реакции я догадался, что попал в самое яблочко. — Я ручаюсь, что смогу управлять своими вильфингами. Я о другом говорю. Магия, при помощи которой тебе удалось приручить оборотня, может обладать ужасной разрушительной силой, и это меня очень пугает.

— Ах, вот оно что! — Я все понял: Лабишем просто-напросто овладела самая обыкновенная профессиональная ревность. Он увидел в моем лице удачливого соперника, и теперь пытается восстановить против меня Бриша. — Не стоит волноваться, мэтр Лабиш. Уитанни очень необычный образец своей породы. Дело в том, что до меня она служила некоей волшебнице, казненной Орденом в Норте. Это может подтвердить достойнейший Ромбранд Люстерхоф, который сейчас находится здесь, в отряде — он был влюблен в бедняжку Маргет. Так что не стоит делать из мухи слона. Никакой магии, всего лишь немного хорошего отношения. Я не маг, всего лишь лекарь, которому посчастливилось спасти эту гаттьену от неминуемой гибели — что же удивительного в том, что она расположена ко мне? Она привыкла к людям, вот и ведет себя сообразно привычке. Кошка — она и в Вальгарде кошка.

— В это очень трудно поверить, — ответствовал мэтр Лабиш, надув губы. — У меня другое объяснение такой странной преданности. Уж слишком подозрительно твое умение общаться с этими тварями и твои знания целебных свойств зелий и трав.

— То есть, ты меня обвиняешь в колдовстве? — Я придал своему лицу самое презрительное выражение. — Не ты первый, мэтр Лабиш. Орден давно меня ищет, чтобы убить. Но ничего-то у них пока не получается. И у тебя не выйдет меня опорочить, я могу за себя постоять.

— Это верно, — барон Бриш сделал своему Псарю знак помолчать и не сотрясать воздух гневными тирадами. — Не сердись на мэтра Лабиша, он весьма предан мне и очень беспокоится за исход нашего предприятия. А мне нужно услышать от тебя только одно — уверен ли ты, что твоя гаттьена останется верна тебе в трудную минуту? Менее всего мне хотелось бы получить удар в спину.

— Милорд, вы удостоили меня своим доверием, так поверьте еще раз, — ответил я. — Уитанни совсем не такое чудовище, как принято считать. И в нужный момент она придет нам на помощь, будьте уверены.

— Хорошо, — барон, казалось, был удовлетворен. — Теперь давай поговорим об Арк-Альдоре. Знаешь что-нибудь об этом месте?

— Ничего, милорд.