Повелитель моря (СИ)

— Я не нарушу вашей клятвы, адмирал, — сухо сказал дон Себастьян с лёгким поклоном.

— Благодарю вас, сеньоры, за проявленное великодушие, — прохрипел идальго, положив руку на сердце. При попытке изобразить поклон его сильно качнуло. Опершись руками о постель, он повернул голову в сторону дона Себастьяна: — А теперь верните мне мою шпагу!

— Я передам её на сохранение братьям, — пообещал аристократ.

Удовлетворённый идальго попытался кивнуть, но схватился за голову и со стоном упал на постель.

Уже в дверях Анри вдруг остановился и повернулся к больному:

— Какие отношение у вашей милости с гвардианом?

Лейтенант вновь застонал и перевернулся на бок, продолжая сжимать голову руками и поджав колени. Анри не уходил, ожидая ответа.

— Он двоюродный брат моего отца, — наконец, ответил идальго и вдруг содрогнулся. С усилием приподнявшись на руках он крикнул: — Уходите! — и свесил голову с постели. Его рвало.

Перекрестившись, Анри насадил шляпу и вышел в коридор вслед за доном Себастьяном.

* * *

В атриуме солдаты, сбившиеся небольшими кучками, гудели, как пчелиный рой, изредка прерывая гул громким хохотом. В центре самой большой группы Хуан что-то месил в корыте, наделяя этим обступивших его людей.

Доктор перебегал от одной группы к другой и, сильно жестикулируя, раздавал указания. Заметив появление во дворе Анри и Себастьяна, кинулся к ним.

Увидев лицо доктора друзья не смогли сдержать улыбки.

— Да-а, будучи кровососущей тварью я бы умер от страха, увидев вас, сеньор Антонио! — пошутил Анри, рассматривая плотную коричневую глиняную маску на эскулапе.

— Зря зубоскалите, сеньоры! Там и на вас хватит, Хуан обо всех позаботился, — огрызнулся доктор и махнул рукой, облачённой в перчатку, в сторону индейца. — Кстати, сеньор Анри, он ничего не знает о том, как передаётся чёрная рвота.

Улыбка сошла с лица Анри.

— Возможно, вы узнали это от касика? — предположил Себастьян.

— Нет, — задумавшись покачал головой Анри. — Я хорошо помню разговор с ним. Этой темы мы не касались.

— Так вам что, всё это приснилось, и мы напрасно делаем из себя посмешища? — возмутился доктор, настроение которого теперь можно было отгадывать лишь по голосу.

— Даже если мне это приснилось, это было весьма убедительным. Кроме того, возможность избавить себя от этих докучавших тварей стоит такой экипировки.

— Если святой Бонавентура явил вам во сне своё откровение, раскрыв тайну этой колониальной чумы, то хотел бы я знать, почему он не открыл её благочестивым братьям в проклятом сорок восьмом, когда эта болезнь гуляла по Юкатану, опустошая его, убивая и белых, и красных, не щадя в Мериде ни бедных, ни богатых, забрав более половины её обитателей? — доктор Антонио говорил непривычно тихо, но в его голосе было столько боли и горечи, что Анри похолодел.

— Вы были в то время в Мериде, доктор? — спросил он, удерживая за рукав порывающегося уйти сеньора Антонио.

— Был, — глухо ответил тот, не поворачиваясь.

— Думаю, пришло время немного рассказать о себе, сеньор Антонио. Или же вы не считаете меня достойным вашего доверия? — Анри ещё крепче сжал руку доктора.

Вздохнув, тот повернулся:

— Вы хороший человек, сеньор Анри. Я без колебаний доверю вам свою жизнь, но есть боль, которую человек должен нести сам.

— Вы не верите в знамения божьи, доктор? — заговорил вдруг дон Себастьян. — Разве это боголюбое место и вопрос сеньора Анри не являются знаком свыше, что пришло время облегчить тяжёлую ношу? Прислушайтесь к моему совету и доверьтесь человеку, которого вы только что назвали хорошим! — с этими словами дон Себастьян дотронулся до плеча доктора и, откланявшись, предоставил старых знакомых самим себе.

Опустив голову, сеньор Антонио некоторое время обдумывал услышанное, затем, посмотрев на Анри, сказал:

— Возможно, дон Себастьян прав. В своей печали я перестал видеть знаки, являющие нам волю Господа. Я думал, что, если не ворошить старые раны — они не будут болеть. Но я ошибался, — оглядевшись, доктор взглядом поискал укромное место, где можно было бы спокойно поговорить наедине.

В атриум потихоньку стягивались монахи, с нескрываемым любопытством наблюдавшие за происходящим. Отгадав намерение сеньора Антонио, Анри предложил укрыться в одной из угловых капелл. Пройдя узорчатой аркой с надписью, гласившей, что это капелла Успения Пресвятой Девы Марии, мужчины оказались под высоким сводом, украшенным фресками эпизодов из жизни святого Иоанна Крестителя и сценами прощания с почившей Богородицей. Посередине за алтарём стояла каменная Богоматерь с молитвенно сложенными руками. Подойдя к алтарю, мужчины сняли шляпы и перекрестились. Опустив голову, доктор некоторое время мял края шляпы, как бы набираясь решимости, но, наконец, заговорил:

— Раз уж пришло время для откровенного разговора, я бы хотел начать его с предложения дружбы. Вы позволите мне называть вас другом, сеньор Анри?