Повелитель моря (СИ)

За дверью послышались лёгкие шаги, заскрипел засов и в проёме показалась Фебе со свечой в руке. Увидев двух мужчин, выражение ожидания на её лице сменилось тревогой. «Похоже, Антонио тут ещё не появлялся», — глядя в освещённое чадящим пламенем дешёвой свечи лицо девушки, подумал Анри.

— Вы впустите нас в дом, сеньорита? — громко сказал он, рассчитывая на то, что девушка узнает его по голосу, одновременно размышляя, как успокоить её волнения. Вид Фебе невольно всколыхнул в памяти разговор с Антонио, и сочувствие проникло в его сердце.

— Сеньор Анри? — дочь управляющего отступила, давая возможность нежданным гостям войти. — А кто с вами?

— Дон Себастьян. Доктор Антонио не появлялся, сеньорита Фебе? — снимая шляпу, как бы между прочим, спросил Анри.

— Нет, сеньор капитан, — ответил вместо дочери управляющий, появившийся из глубины коридора.

— Он жив? — выдохнула Фебе едва слышно.

— Мы оставили его на лесопилке сеньора Арройо позаботится о раненых. Один из гарнизонных офицеров пообещал мне доставить доктора с выжившими в госпиталь. Вероятно, сеньор Антонио остался там на ночь, — Анри заметил, как от его слов зарделись щёки девушки и повернулся к сеньору Хакобу: — Надо бы послать туда человека узнать, не надо ли чего доктору. И пусть захватит с собой съестного — думаю, оно не будет лишним. Да, с доктором должен быть старый индеец. Пусть гонец приведёт его сюда.

— Да, сеньор капитан, прошу вас, проходите в гостиную. Я так рад вас видеть! — засуетился сеньор Хакоб. — И вас тоже, сеньор офицер! — поклонился он дону Себастьяну и, отправив дочь передать приказание сеньора одному из работников, повёл гостей в комнату.

Из полумрака небольшой гостиной, освещённой медной масляной лампой, свисавшей с потолка на чугунной цепи, на путников дохнуло ароматом свежего хлеба, чеснока и горевшего хлопкового масла. Чувство голода, притуплённое чашечкой чоколате, вновь дало о себе знать.

Рисунок 9. Бронзовая масляная лампа. XVII век.

— Прежде, чем перейдём к делам, я бы хотел узнать, найдётся ли в вашем уютном доме чем накормить двух голодных мужчин, сеньор Хакоб? — обратился Анри к управляющему.

— Я могу предложить вам, сеньоры, хлеб, сыр, колбасы и вино. Однако, сеньор капитан, вы же знаете, что для меня всегда честь принимать вас, как гостя, в своём скромном жилище! — расплылся в улыбке старый марран. — Мы с Фебе как раз готовились отужинать и, если уважаемые сеньоры согласятся оказать нам такую честь и примут моё приглашение присоединиться, то они доставят мне и моей дочери великое удовольствие.

Анри и дон Себастьян, согласно правилам, вежливо отказались, на что управляющий с хитрой улыбкой, слыша, как заурчало в животах гостей от упоминания еды, предложил:

— Сеньоры, я бы хотел ускорить церемонию приглашения, поскольку я и сам голоден, а превосходный кастильский рис уже готов. Предлагаю считать все формальности этикета выполненными и просто перейти в трапезную.

Переглянувшись, мужчины дружно кивнули и последовали за хозяином через анфиладу тускло освещённых масляными лампами комнат. Заведя гостей в небольшое помещение, сеньор Хакоб предложил им умыться над большой керамической миской и самолично поливал руки водой из медного кувшина. Не успели гости утереться поданными сеньором Хакобом чистыми полотенцами, пахнувшими дешёвым местным мылом, как вернулась Фебе. Отец тут же засыпал её распоряжениями и повёл гостей в трапезную. Пока дочь сервировала крепко сбитый, без вычурностей, стол из местного красного дерева, управляющий, придав лицу выражение глубокой печали, обратился к гостям:

— К моему величайшему сожалению, сеньоры, сегодня я могу предложить вам весьма скромную трапезу — из-за этих подлых англичан, напавших на город, мы остались без свежего мяса и даже без даров моря, но, надеюсь, искусная стряпня моей дочери своим вкусом компенсирует бедность ужина.

— Ничего, сеньор Хакоб, завтра город снова будет жить нормально — лавки откроются, а рыбаки выйдут в море, — наблюдая, как ловко Фебе расставляет тарелки с нарезанным сыром и сесиной, успокоил управляющего Анри. Когда же появился кувшин с хересом, хозяин с поклоном пригласил гостей к столу, предоставив право на благодарственную молитву сеньору капитану.

Глава 29

Ужин прошёл без разговоров: обсуждать дела во время еды было не принято, говорить о войне, бедствиях и других печальных событиях, не способствующих пищеварению, считалось дурным тоном, а на светские беседы и анекдоты ни у кого из присутствующих не было настроения. Кроме того, херес и сытная еда разморили уставших мужчин. Анри чувствовал, как ленивая сонливость начинает одолевать его и потому искренне обрадовался крепкому, почти несладкому чёрному кофе, поданному Фебе в завершение ужина. Ароматный и слегка терпкий напиток смыл опьянение и вернул мыслям быстроту. Заметно оживились и хозяин дома, и дон Себастьян.