Повелитель моря (СИ)

— Солнце моё, ты так себя до инфаркта доведёшь! Нельзя так близко к сердцу принимать проблемы того, кто давно уже умер. Его нет, Агата. То, что ты видишь — это лишь отголоски прошлого.

— Это для тебя он «отголоски прошлого», а для меня он живой! — возмутилась женщина. — Но в одном ты прав — мне надо лучше следить за своими эмоциями. Я не хочу передавать Анри свой страх, хотя, когда он его почувствовал, тут же подавил и в себе, и во мне.

— Ладно, пошли спать — поздно уже. Я завтра должен быть на работе к половине восьмого, да и у тебя ведь приём с утра.

— Да, с девяти. Но ты иди спать, Яро, а я дождусь, чем закончится бой и приду, — поцеловав мужа, Агата мягко подтолкнула его к выходу из кухни. Тот тяжело вздохнул:

— Хочешь, я посижу с тобой, а ты будешь рассказывать, что там происходит?

— Я не знаю, как долго это ещё продлится, но обещаю, что утром расскажу тебе всё самое интересное, чем бы оно не закончилось, — женщина ласково провела ладошкой по щеке мужа.

— Хорошо. Только не пей слишком много кофе.

— Не буду, — пообещала Агата и снова поцеловала мужа. — Спокойной ночи!

Глава 31

Анри пришлось довольно долго ждать под дверью у дома Фернандо. Всё это время его не оставляла мысль вернуться к тюрьме. Он ещё обдумывал варианты наиболее убедительного разговора с охранниками, когда за дверью послышался шорох. Взвизгнула задвижка, открылось смотровое окошко, и чьи-то глаза пытливо уставились на позднего визитёра, пытаясь в свете фонаря разглядеть его лицо.

— С тех пор, как вы видели меня в последний раз, я ничуть не изменился! — решил ускорить процесс опознания Анри.

Услышав знакомый голос, слуга отпрянул от окошка, и оно закрылось. Зато тут же заскрипели дверные засовы.

— Входите, сеньор, — услужливо распахнул дверь Эмилио.

— Идальго дома? — поинтересовался Анри, идя за пожилым слугой в свою комнату.

— Нет, сеньор. Как вчера вечером ушёл, так до сих пор и не вернулся, — не скрывал беспокойства слуга.

— А что сеньора Селия?

— Сеньора только к ужину вернулась из собора и сразу после трапезы ушла спать.

— Ну что же, я последую её примеру после того, как умоюсь. Вы ведь найдёте для меня немного тёплой воды, Эмилио? — входя за слугой в свою комнату, спросил Анри.

— Да, сеньор, но вам придётся немного подождать, — слуга зажёг свечи и направился к выходу. У самой двери он развернулся и устало взглянул на Анри: — Желаете пока поужинать, сеньор? Могу вам подать хлеб, сыр, колбасы и вино.

— Нет, я сыт. Всё, чего я сейчас желаю — это смыть с себя пороховую копоть и завалиться спасть в чистую уютную постель.

Эмилио понимающе кивнул:

— Хорошо, сеньор. Я скоро вернусь, — и вышел.

В ожидании тёплой воды Анри разделся и, вынимая из своего сундука чистое бельё, заметил бревиарий, подаренный контессой Исабель. Взяв его в руки, он невольно вспомнил, как вспыхнули радостью глаза девушки, когда она услышала его согласие принять приглашение графа Альменара на торжественный обед. Следом пришла мысль о том, что он обещал дочери губернатора откровенно рассказать о своих чувствах к ней. «Как сказать влюблённой девушке, что она нелюбима? — задумался Анри и почувствовал, как жалость, словно поток морской воды в пробоину, хлынула в его душу. — Господи, будь к ней милосердным! Или вложи любовь в моё сердце или не допусти этого разговора!» — вознёс он молитву к невидимому богу, подняв вверх глаза и прижав к груди молитвенник…

Вымывшись, Анри отдал слуге грязную одежду и, вложив ему в руку песо, попросил доставить вещи прачке и позаботится о том, чтобы потом их отправили на «Победоносец». Когда за Эмилио закрылась дверь, Анри опустился на колени перед серебряным Иисусом, распятым на кресте из эбенового дерева, и, завершив вечернюю молитву, поблагодарил сына божьего за чудесное спасение города и с чувством исполненного долга задул свечу. Сладостно растянувшись на тонкой льняной простыне, он прикрылся атласным покрывалом и почти мгновенно уснул крепким сном праведника.

* * *

Проснувшись, по обыкновению, с первыми лучами солнца, Анри неспешно оделся, завершив облачение роскошным камзолом и бархатными туфлями с серебряными пряжками. Вместо бережно уложенной в сундук сабли нацепил на перевязь дорогую толедскую роперу и, покрутив в руках простреленную шляпу, насадил её на голову и вышел в коридор. С противоположного конца доносились рыдания сеньоры Селии. Обеспокоенный услышанным, он направился в кабинет Фернандо, откуда через незакрытую дверь и был слышен плач.

Заглянув вовнутрь, Анри увидел подёргивавшиеся в такт всхлипываниям плечи женщины, уткнувшийся в широкую грудь мужа. Обхватив руками шею супруга, простоволосая и босая, лишь в длинной белой рубахе, она показалась Анри спустившимся на землю скорбящим ангелом. Фернандо стоял посреди комнаты с перевязанной головой и молча гладил жену по длинным русым волосам. На повязке, отложном воротнике, камзоле и пышных манжетах рубашки проступала бурыми пятнами кровь.