Повелитель мух

Наползающая на отмели ясность вод по кромке кишела странными лучистыми созданиями с горящими глазами. То и дело окатыш побольше, вдруг выделясь из множеств, одевался жемчужным ворсом. Прилив ровнял взрытый ливнем песок, все покрывая блестящей полудой. Вот вода коснулась первого пятна, натекшего из разбитого тела, и созданья бьющейся световой каймой собрались по краю. Вода двинулась дальше и одела жесткие космы Саймона светом. Высеребрился овал лица, и мрамором статуи засверкало плечо. Странно бдящие существа с горящими глазами и дымными шлейфами суетились вокруг головы. Тело чуть-чуть поднялось на песке, изо рта, влажно хлопнув, вылетел пузырек воздуха. Потом тело мягко качнулось и сползло в воду.

Где-то за темным краем мира были луна и солнце; силой их притяжения водная пленка слегка взбухала над одним боком земной планеты, покуда та вращалась в пространстве. Большой прилив надвинулся дальше на остров, и вода еще поднялась. Медленно, в бахромке любопытных блестящих существ, само — серебряный очерк под взглядом вечных созвездий, мертвое тело Саймона поплыло в открытое море.

Глава десятая. Раковина и очки

Хрюша внимательно вглядывался в того, кто подходил. Сейчас ему часто казалось, что видно лучше, если переставить стеклышко к другому глазу; но и без этого Ральфа, даже после всего случившегося, он бы ни с кем не спутал. Он шел от кокосовых пальм, грязный, прихрамывая, и сухие листья застряли в желтых спутанных волосах. Один глаз глядел щелочкой из вспухшей щеки, и на правой коленке был большой струп. Он на мгновенье застыл, вглядываясь в стоящего на площадке.

—  Хрюша? Ты один?

—  Еще малыши кое-кто.

—  Эти не в счет. Старших нет?

—  Ах да… Эрикисэм. Топливо собирают.

—  Больше никого?

—  Вроде нет.

Ральф осторожно влез на площадку. На месте прежних собраний была еще примята трава; хрупкий белый рог еще мерцал на отполированном сиденье. Ральф сел на траву лицом к рогу и к месту главного. Хрюша опустился на колени слева от него, и целую долгую минуту оба молчали.

Наконец Ральф откашлялся и что-то шепнул.

Хрюша спросил, тоже шепотом:

—  Ты чего?

Ральф сказал вслух:

—  Саймон.

Хрюша ничего не сказал, только мрачно кивнул. Оба смотрели на место главного, на сверкающую лагуну, и все расплывалось у них перед глазами. По грязным телам прыгал зеленый свет и блестящие зайчики.

Наконец Ральф встал и направился к рогу. Он ласково обхватил раковину и, став на колени, привалился к лежащему стволу.

—  Хрюша.

—  А?

—  Что же делать?

Хрюша кивком показал на рог.

—  Ты бы…

—  Созвал собрание?

Сказав это, Ральф едко засмеялся, и Хрюша насупился.

—  Все равно ты же главный.

Ральф засмеялся снова.

—  Ну да. Над нами-то ты же главный.

—  У меня рог!..

—  Ральф! Хватит тебе смеяться! Не надо так! Слышь? Ральф! Ну что другие подумают?

Наконец Ральф перестал смеяться. Он весь дрожал.

—  Хрюша.

—  А?

—  Это был Саймон.

—  Ты уже сказал.

—  Хрюша.

—  А?

—  Это было убийство.

—  Хватит тебе! — взвизгнул Хрюша. — Ну чего, зачем, какой толк это говорить?

Он вскочил на ноги, наклонился над Ральфом:

—  Было темно. И был этот, ну, танец треклятый. И молния была, гром, дождь. Мы перепугались.

—  Я не перепугался, — медленно выговорил Ральф. — Я… я даже не знаю, что со мной было.

—  Перепугались мы! — горячо заспешил Хрюша. — Мало ли что могло случиться. И это совсем не… то, что ты сказал.

Он махал руками, подыскивая определение.

—  Ох, Хрюша!

У Ральфа был такой голос, хриплый, убитый, что Хрюша сразу перестал махать. Он наклонился к Ральфу и ждал. Ральф, обнимая рог, раскачивался из стороны в сторону.

—  Неужели ты не понимаешь, Хрюша? Что мы сделали…

—  А вдруг он еще…

—  Нет.

—  Может, притворился просто…

Хрюша взглянул в лицо Ральфу и осекся.

—  Ты стоял рядом. Ты не входил в круг. Ты в стороне стоял. Но разве ты не видел, — нет? — что мы… что они сделали?

В голосе было отвращенье, тоска, но он и дрожал от напряжения:

—  Ты не видел, Хрюша?

—  Не очень я видел. Я ж одноглазый теперь. Пора бы запомнить, Ральф.

Ральф все раскачивался из стороны в сторону.

—  Это несчастный случай, — вдруг выпалил Хрюша. — Вот это что. Несчастный случай. — Голос Хрюши снова сорвался на визг. — И чего он вылез в такую темь? Зачем ему было из темноты выползать? Чокнутый. Сам нарывался. — Хрюша снова отчаянно замахал руками. — Несчастный случай…

—  Ты не видел, что они сделали…

—  Слышь-ка, Ральф. Нам надо про это позабыть. Нельзя нам, не для чего нам про это думать, понял?

—  Я боюсь. Я нас самих боюсь. Я хочу домой. Господи, как я хочу домой.

—  Это несчастный случай, — упрямо твердил Хрюша. — Вот и все.

Он взял Ральфа за голое плечо, и Ральф вздрогнул от человеческого прикосновения.

—  И слышь-ка, Ральф, — Хрюша быстро оглянулся и наклонился к Ральфу, — ты и виду не показывай, что мы тоже там были, когда этот танец. Ты Эрикисэму не говори.

—  Но были же мы! Мы все!

Хрюша покачал головой:

—  Мы-то не до конца. Да они ж в темноте и не разглядели. Ты вот сам сказал — я в круг не входил…

—  И я, — бормотнул Ральф, — я тоже рядом стоял.

Хрюша кивнул облегченно: