Повелитель мух

Мечты повернулись к обузданной прирученности города, где нет места дикарству. Что может быть безопасней автобусной станции, там колеса, там фонари… Уже Ральф танцевал вокруг фонаря, и автобус полз от стоянки — странный автобус…

—  Ральф! Ральф!

—  А? Что?

—  Ты не надо так шуметь.

—  Извини.

Тьму в дальнем углу прорезал ужасный стон, и их затрясло под листьями. Сэм и Эрик дрались, вцепившись друг в дружку.

—  Сэм! Сэм!

—  Эй! Эрик!

И снова все успокоилось.

Хрюша тихонько сказал:

—  Нам пора мотать отсюдова.

—  Ты про что это?

—  Чтоб нас спасли.

Впервые за день и, несмотря на давящую тьму, Ральф прыснул.

—  Нет, правда, — шептал Хрюша. — Если нас скоро не спасут, то все — мы свихнемся.

- …и будем немного того.

- …психи ненормальные!

- …шизики!

Ральф сдунул с лица взмокшую прядку.

—  А ты тете своей напиши.

Хрюша всерьез призадумался:

—  Я не знаю, где она теперь. И у меня конверта нету. И марки. И здесь почтового ящика нету. И почтальона.

Ральф не ожидал от своей шутки такого успеха. Он давился смехом, он весь дергался, трясся.

Хрюша с достоинством укорял:

—  Я ничего не сказал такого ужасно смешного.

Ральф хихикал, ему уже стало невмоготу. Он мучился и, сокрушенно, задыхаясь, лежал и ждал, когда на него опять нападет смех. Во время одной из таких пауз его подстерег сон.

—  Ральф! Опять ты шумишь. Ты лучше тихо, а, Ральф, а то…

Ральф приподнялся и сел. Он был благодарен прервавшему его сон Хрюше, потому что автобус приблизился и стал уже виден ясней.

—  Что — а то?

—  Тш-ш. Слушай.

Ральф улегся, осторожно, под долгие вздохи листвы. Эрик простонал что-то и успокоился. Тьма, кроме глупой полоски звезд, была плотная, как войлок.

—  Я ничего не слышу.

—  Там снаружи шевелится что-то.

Ральфу сжало виски. Шум крови в ушах утопил все звуки, потом затих.

—  Нет, ничего не слышу.

—  А ты слушай. Ты подольше послушай.

Ясно, отчетливо и в двух шагах от шалаша хрустнул сучок. Снова кровь загремела в ушах у Ральфа, в мозгу замелькали смутные, смешанные образы. Их совокупность осаждала шалаш. Хрюшина голова ткнулась ему в плечо, рука стиснула его руку.

—  Ральф! Ральф!

—  Тихо ты. Слушай.

Ральф взмолился в отчаянье, чтобы зверь предпочел малышей. Страшный шепот шипел у входа:

—  Хрюша… Хрюша…

—  Пришел! — задохнулся Хрюша. — Он вправду есть!

Он глотал воздух и жался к Ральфу.

—  Хрюша, выходи. Ты нужен мне, Хрюша.

Губы Ральфа были у самого Хрюшиного уха:

—  Молчи.

—  Хрюша, Хрюша, где ты, Хрюша?

Что-то прошуршало в тылу шалаша. Хрюша на мгновенье замер. И у него началась его астма. Он весь выгнулся, забил ногами по листьям. Ральф откатился от него.

Потом был страшный рев у входа. Плюхнулось, бухнулось живое что-то. Кто-то споткнулся об Ральфа, перелетел через него. В Хрюшином углу все смешалось — рев, хруст, мельканье рук, ног. Ральф наугад колотил кулаками во тьме; потом он и еще кто-то, человек, кажется, десять, катались, катались по листьям, били, кусались, царапались. Его трясли, рвали, кто-то сунул пальцы ему в рот, он укусил эти пальцы. Рука отдернулась и тут же, как поршень, ударил кулак, и шалаш затрясся, посыпались искры. Ральф отпрянул, попал на корчащееся тело, ему горячо дохнули в щеку. Он колотил, молотил кулаком по горячо дышавшему рту. Он распалялся, он колотил, бил, а лицо под кулаком уже сделалось скользкое. Потом между ног ему всунулась коленка, и он упал, он все забыл от боли, а через него уже валились сцепившиеся тела. Шалаш рухнул, бесповоротно завершая сраженье. Неизвестные заметались, темными тенями выскользнули из развалин и унеслись прочь, и тогда стал слышен вой малышей и свистящий хрип Хрюши.

Ральф кричал срывающимся голосом:

—  Малыши! Идите все спать! Это мы дрались с теми, а теперь — спать.

Близнецы подошли вплотную и разглядывали Ральфа.

—  Вы оба как — в порядке?

—  Вроде…

—  А мне попало.

—  И мне. А как же Хрюша?

Они выволокли Хрюшу из-под веток и прислонили спиной к дереву. В ночи была прохлада и облегченье после недавнего ужаса. И Хрюша дышал уже легче.

—  Хрюша, тебя не покалечило?

—  Да нет…

—  Это Джек со своими охотниками, — сказал Ральф горько. — И чего им от нас еще надо?

—  Зато мы им всыпали по первое число, — сказал Сэм. Честность вынуждала его продолжить. — Ну, то есть вы, конечно. Я в углу у себя как-то застрял.

—  Да, я одного как следует сделал, — сказал Ральф. — Раскрасил его что надо. Теперь подумает, прежде чем снова к нам сунуться.

—  И я, — сказал Эрик. — Я спал, а он меня ка-ак саданет по морде. Ральф, у меня, наверное, все лицо в крови? Но я ему тоже хорошо дал.

—  А ты его как?

—  Коленкой, — бесхитростно хвастал Эрик, — ка-ак двину между ног. Ох, он орал! Ты б послушал. Так что мы их неплохо отделали.

Вдруг Ральф шелохнулся во тьме. Но потом услышал, как Эрик что-то делает пальцем во рту.

—  Ты чего?

—  Да так. Зуб шатается просто.

Хрюша подтянул ноги.

—  Ты уже ничего, Хрюш?

—  Я-то думал, они за рогом пришли.

Ральф затрусил по бледному берегу и вспрыгнул на площадку. На сиденье главного мирно мерцал рог. Ральф постоял, посмотрел и вернулся к Хрюше.

—  Рог они оставили.