Повелитель мух

—  Правильно. Мы рядом стояли. Мы ничего не делали, мы ничего не видели.

Хрюша помолчал, потом заговорил снова:

—  Ничего, вчетвером будем жить. Во как заживем.

—  Ну да, вчетвером. Мы за костром следить не сможем.

—  А мы попробуем. Видишь? Я зажег.

Близнецы вышли из лесу, волоча большое бревно. Бросили его у костра и повернули к бухте. Ральф вскочил на ноги.

—  Эй, вы! Оба!

Близнецы на секунду застыли, потом опять пошли.

—  Ральф, они же купаться идут.

—  Лучше сразу с этим покончить.

Близнецы страшно удивились, заметив Ральфа. Вспыхнули и посмотрели куда-то мимо.

—  Привет. И ты тут, Ральф?..

—  А мы в лесу были…

—  Дрова собирали.

- …для костра…

—  Мы вчера заблудились.

Ральф пристально разглядывал свои ноги.

—  Вы заблудились уже после…

Хрюша чистил стеклышко.

—  После пира, — глухо выдавил Сэм. Эрик кивнул. — Да, уже после пира…

—  Мы рано ушли, — быстро вставил Хрюша. — Мы устали.

—  Мы тоже…

—  Совсем рано…

—  Мы очень устали.

Сэм тронул ссадину у себя на лбу и тут же отдернул руку. Эрик теребил разбитую губу.

—  Да. Мы очень устали, — повторил Сэм. — Вот мы рано и ушли. Ну, а как…

В воздухе тяжко повисло несказанное. Сэм поморщился, и у него с губ сорвалось это пакостное слово:

- …танец?

От воспоминания о танце, при котором ни один из них не присутствовал, затрясло всех четверых.

—  Мы рано ушли.

Дойдя до перешейка, связывавшего Замок с островом, Роджер не удивился, когда его окликнули. Во время страшной ночи он так и прикидывал, что большая часть племени спасется в этом надежном месте от ужасов острова.

Голос раскатился в вышине, там, где громоздились друг на друга уменьшающиеся глыбы.

—  Стой! Кто идет!

—  Роджер.

—  Подойди, друг.

Роджер подошел.

—  А сам-то ты не видишь, кто идет?

—  Вождь приказал всех окликать.

Роджер запрокинул голову.

—  Ну, все равно, как бы ты меня не подпустил?

—  Как! Залезай да посмотри.

Роджер взобрался по подобию ступенек.

—  Взгляни-ка. Ну? Что?

На самом верху под камень было втиснуто бревно, а под ним пристроено другое — рычаг. Роберт слегка нажал на рычаг, и глыба застонала. Если налечь как следует, глыба загремела бы на перешеек. Роджер отдал изобретению должное:

—  Вот это Вождь, да?

Роберт качнул головой:

—  Он нас охотиться поведет.

Он кивнул в сторону далеких шалашей, где взбиралась по небу белая струйка дыма. Роджер мрачно озирал остров, сидя на самом краю стены и трогая пальцем шатающийся зуб. Взгляд его приковался к вершине горы, и Роберт увел разговор от неназванной темы.

—  Он Уилфреда будет бить.

—  За что?

Роберт повел плечами:

—  Не знаю. Он не сказал. Рассердился и приказал связать Уилфреда. И он… — Роберт нервно хихикнул, — и он долго-долго уже связанный ждет…

—  И Вождь не объяснил за что?

—  Я лично не слышал.

Сидя на грозной скале под палящим солнцем, Роджер принял эту новость как откровение. Он перестал возиться с зубом и замер, прикидывая возможности неограниченной власти. Потом, не говоря больше ни слова, полез вниз, к пещере и к племени.

Вождь сидел там, голый до пояса, и лицо было размалевано белым и красным. Племя полукругом лежало перед ним. Побитый и высвобожденный Уилфред шумно хлюпал на заднем плане. Роджер присел на корточки рядом с остальными.

- …завтра, — продолжал Вождь, — мы снова отправимся на охоту.

Он потыкал в дикарей — по очереди — копьем.

—  Кое-кто останется тут, приводить в порядок пещеру и защищать ворота. Я возьму с собой нескольких охотников и принесу вам мяса. Стражники должны следить за тем, чтобы сюда никто не пробрался…

Кто-то из дикарей поднял руку, и Вождь обратил к нему выкрашенно-мертвенное лицо.

—  Вождь, а зачем они станут к нам пробираться?

И Вождь отвечал вдумчиво и туманно:

—  Они станут. Чтоб нам вредить. И потому, стражники, будьте начеку. И потом ведь…

Вождь запнулся. Поразительно розовый треугольник мелькнул, мазнул по губам и тотчас исчез.

- …и потом, зверь тоже может прийти. Помните, как он подкрался…

По полукругу прошла дрожь и утвердительный гул.

—  Он пришел под чужой личиной. И может явиться опять, хоть мы оставили ему голову от нашей добычи. Так что глядите в оба. Будьте начеку.

Стенли отнял локоть от скалы и поднял вопрошающий палец.

—  Что тебе?

—  Но разве мы… разве…

Он съежился и потупился.

—  Нет!

Дикари затихли, каждый боролся с собственной памятью.

—  Нет! Как мы могли… убить… его?

Успокоенные, но и устрашенные возможностью новых ужасов, дикари загудели опять.

—  Итак, от горы подальше, — строго произнес Вождь, — и оставлять ему голову, когда свинью убиваешь.

Стенли опять вздернул палец:

—  Я думаю, зверь принимает личины.

—  Возможно, — сказал Вождь. Тут открывался уже путь к богословским прениям. — В общем, с ним надо поосторожней. Мало ли что он еще выкинет.

Племя призадумалось и содрогнулось, как от порыва ветра. Довольный произведенным эффектом, Вождь рывком встал.

—  Но завтра — охотиться, и, когда у нас будет мясо, закатим пир.

Билл поднял руку:

—  Вождь!

—  Да?

—  Чем мы огонь для костра добудем?

Краску, хлынувшую Вождю в лицо, скрыла белая и красная глина. Снова племя выплеснуло гул голосов в растерянную тишину. И тогда Вождь поднял руку: