Повелитель сновидений

– Фрукт гоблина, – пробормотал Кадеирн. При виде недоумевающего выражения девушки он горько ухмыльнулся. – Я думал, ты изучала литературу. Об этом даже есть поэма.

– Что?

– «Верно, гоблины страшны? Нам их фрукты не нужны»[28]. – Друг хмуро посмотрел на нее, насмешка исчезла с его лица, и осталось только изнеможение. – Они хотели заманить тебя в ловушку. Из лучших побуждений, конечно. – Он выдохнул и закрыл глаза, как будто борясь с усталостью, затем сделал едва заметный жест, и на полу появились кувшин с водой и два стакана. – Поэма не совсем правдива. Гоблины – не коварные по своей натуре. Вредные, хитрые и озорные – да, но не злобные.

Ханна наполнила один стакан и протянула другу, однако тот едва не выронил предложенный напиток трясущимися руками, и девушка пришла на помощь. Их пальцы соприкоснулись. Подняв глаза, она поймала взгляд Кадеирна, в котором отражалась сложная смесь эмоций.

– Что ты сделал? – задала она вопрос. – Что тогда произошло? Я ведь съела фрукт, не так ли?

– Да. – Закрыв глаза, король фейри долго пил воду, все ниже опуская голову, пока не уперся лбом в край стакана. Ханне на секунду показалось, что друг потерял сознание, но он вскоре выпрямился и продолжил: – Я повернул время вспять, чтобы успеть это заметить и помешать съесть сливу.

– Ты поступил так ради меня. – Она закусила нижнюю губу.

– Конечно. – Он наклонил голову набок уже ставшим привычным жестом. – Как я мог этого не сделать?

– Ты не хочешь, чтобы я здесь находилась? – Этот вопрос сорвался с языка Ханны сам по себе, хотя она и сама понимала, насколько это было грубо. Несмотря на множество писем, большую часть которых Кадеирн, вероятно, еще не успел прочитать, они не знали друг друга по-настоящему.

– Я этого не говорил. Не отрывая от девушки взгляда пронзительных голубых глаз, он слегка улыбнулся, обнажив острые зубы, затем глубоко вздохнул и отставил чашку в сторону дрожащими руками. – Я не хочу королеву, заточенную во дворце с помощью волшебных чар.

«Он что, просил ее стать королевой?» – мысли Ханны запнулись, понеслись вскачь и снова застыли в нерешительности.

– Я… что?

– Ты будешь моей королевой?

Молчание затянулось надолго и постепенно стало неловким. Наконец Кадеирн опустил глаза, и сказал холодно и непривычно резко:

– Прошу прощения. Я поступил… опрометчиво. Я верну тебя домой, как только восстановлю силы. – Его голос стал монотонным, опьяняюще низкие и глубокие ноты пропали.

– Я… я… – Ханна не могла совладать с собственным голосом. – Прости, Кадеирн. Я просто… Это такое серьезное решение. Пока я не знаю, что ответить.

– Тебе ничего не надо объяснять. Это я совершил ошибку. – Он встал, но пошатнулся и оперся о ближайшую кушетку. Пальцы в перчатках впились в темно-зеленый бархат, пока побледневший король фейри ловил ртом воздух.

– Прошу, присядь, – сказала Ханна, стараясь говорить спокойно и не поддаваться страху, который струился по жилам. Она вскочила и протянула руки, чтобы поддержать покачнувшегося собеседника. – Пожалуйста, сядь.

– Мне не нужна помощь, – выпалил он. Однако девушка не послушалась, осторожно обняла его, почувствовав, каких усилий ему стоит удержаться на ногах, и помогла лечь обратно на кушетку.

Он больше не протестовал.

– Гоблины сказали, что ты любишь меня, но я не знала, верить ли этому, – произнесла она.

Уголок губ Кадеирна дернулся вверх, но улыбка быстро исчезла. Он облокотился на спинку, подперев голову рукой. – Так ты повернул время вспять, чтобы… я не попала в ловушку?

– Да.

– Что гном говорил тебе?

Король зажмурился. Ханна подумала, что выражение растерянности, промелькнувшее на его усталом лице, выглядело на удивление притягательно.

– За последние три дня жители деревни дважды видели всадников из Неблагого двора. Он потребовал, чтобы я отправил разведчиков прочесать местность.

– Возвращаться в прошлое всегда так тяжело?

– Нет. Фрукт гоблинов очень силен и меняет нити вероятностей. Съев сливу, ты прочно сплела материю времени, и мне пришлось заново ее разорвать. – Кадеирн открыл глаза, и его лицо озарила легкая нежная улыбка, в которой наряду с печалью отражалась и царственная гордость. – В конце концов, на кону стояла моя честь. Даже если бы я не собирался просить тебя стать королевой, то никогда бы не смог запереть тебя здесь. Это одна из старых традиций, которую я не приемлю.

– Ты же поклялся, что я буду в безопасности, – прошептала Ханна, постепенно осознавая, что произошло.

– Верно. – Его глаза вновь закрылись.

Девушка воспользовалась этой возможностью, чтоб изучить лицо друга по переписке. Темные круги под глазами резко выделялись на фоне неестественной бледности кожи. Черты казались еще более заостренными и тонкими, чем несколько дней назад, хотя и неясно, из-за освещения или от воздействия магии. Ханна взглянула на его рану и заметила, что серебряное пятно на бриджах расплылось и стало размером почти с ладонь.

– Кровь все еще идет, – прошептала она. – Твое бедро!

Кадеирн лишь тихо хмыкнул, будто речь шла о сущем пустяке, а затем пробормотал, не открывая глаз: