Повелитель света

Госпожа Летелье, которая шла с сестрой, мужем и Борню, опустилась на холмик на верхней опушке леса – силы ее окончательно оставили. С этого места их взору наконец-то открылась покрытая скользкой травой вершина горы Гран-Коломбье, походившая на спину гигантского осла. Три пика венчали гребень горы; они были белыми от снега, а на самом высоком – среднем – высился монументальный крест, едва различимый издали.

Они подняли глаза.

К кресту, поскальзываясь и часто останавливаясь, с трудом взбирался человек.

Господин Монбардо приложил ладонь козырьком ко лбу.

– Это Робер Коллен, – сказал он.

Ответом ему был слабый стон. Госпожа Летелье, изнуренная голодом и усталостью, пришла в себя. Но о том, чтобы продолжать поиски, и речи быть не могло. Да и к чему? День заканчивался. Внизу, под ними, уже начали собираться тучи. И разве они не выполнили свою задачу? Разве вся гора, от самого низа до пустынной кромки откоса, к которой приближался Робер, не была обследована?

Обратный путь прошел в тишине и тягостных раздумьях. Оба семейства – и Монбардо, и Летелье – вот уже двенадцать часов как ничего не ели; голод усиливал их тревогу.

В трактире, где госпожа Аркедув заказала ужин, лампа осветила изможденные лица, на которых читался один и тот же вопрос: «А как там у вас?»

Ничего. Никто ничего не обнаружил. И все вернулись, за исключением Робера. Он сказал Максиму: «Возвращайтесь без меня. Я справлюсь сам. Не нужно обо мне беспокоиться».

– Ну что, мой мальчик? – произнес господин Летелье, растерянно разводя руками. – Что ты об этом думаешь?

– Я? Но… что нужно сообщить в полицию…

– Так ты не веришь, что это был несчастный случай?

– Боже мой… может, да, а может, и нет… но полиция…

Губы крестьян растянулись в понимающих улыбках.

– В полицию уже сообщили, – пробормотал господин Летелье тихим голосом и со смущенным видом. – Утром я телеграфировал герцогу д’Аньесу, который приедет сюда вместе с сыщиками.

Ошеломленный Максим увидел, как он потупил взор.

– Если это не несчастный случай, – воскликнул Монбардо, – то что же тогда?.. Бегство?.. Вряд ли. – Он немного помолчал, а затем промолвил: – Тогда, быть может, похищение?..

– Я уже начинаю в это верить, – сказал господин Летелье. – Думаю, вскоре придет письмо, в котором за возвращение Марии-Терезы потребуют крупную сумму.

– Несомненно, – согласился Максим.

В сторонке кружком сидели человек сорок горцев, недоверчиво качавших головами. Вслед за ними с сомнением покачала головой и госпожа Монбардо.

Господин Летелье пристально вгляделся в их лица, одно за другим.

– А вы что об этом думаете, друзья мои? – спросил он. – Если у кого-то есть какие-нибудь соображения, выскажите их.

С характерным для этих мест несколько шепелявым выговором за всех ответил Борню:

– О, конесно нет! Насенские и знать-то нисего не знают!

Но все они боялись сарванов.

Внезапно по черепичной крыше забарабанил дождь, похожий на топот тысячи маленьких лапок, перескакивающих с плитки на плитку. Некоторые при этом шуме вздрогнули.

Господин Монбардо подошел к свояку и прошептал:

– Теперь ты понимаешь, почему кража статуи и чучела произвела на них такое впечатление? То-то еще будет, вот увидишь!

– Будем откровенны, – признал господин Летелье. – Ты – с вчерашнего утра, я – с утра сегодняшнего, разве мы сами думаем о чем-то другом?

– Какая глупость!

Глава 7 Ожидание и прибытие подкрепления

На следующее утро, в девять часов, все, как обычно, собрались в столовой Мирастеля. Были там и господин Монбардо с супругой; необходимость возвращения в опустевший Артемар повергла их в такой ужас, что госпожа Аркедув разместила всех у себя до новых распоряжений.

Скверная ночь. Крайняя усталость и тревога не дали уснуть никому. Дождь никак не кончался. Они проклинали его за то, что пошел слишком поздно, если бы он начался накануне, на влажной земле отпечатались бы следы. Никаких новостей. Робер Коллен так и не вернулся, герцог д’Аньес еще не приехал, а почтальон пока не принес мсье Летелье письмо с требованиями похитителей, которого тот так ждал – на которое так надеялся!

Много говорили – из страха, что молчание оставит слишком широкий простор для фантазий. Госпожа Летелье, помимо печали, испытывала глубокую досаду оттого, что Мария-Тереза исчезла в ту самую минуту, когда герцог д’Аньес изволил просить о чести стать ее зятем. Она горячилась, рыдала и повторяла в отчаянии, к коему примешивалась злоба:

– Я бы предпочла… Ох! Я бы предпочла выдать ее замуж за того турка, чем оставаться в неведении о том, что с ней сейчас…

И она принималась рыдать, прежде чем изречь другие сумасбродства.