Повелитель света

Господин Летелье замер на месте от восхищения. Каждый поворот был сродни фигуре высшего пилотажа. Последний герцог д’Аньес преодолел на двух колесах. Спустя мгновение неистовый треск мотора заполнил грабовую аллею, и дымящийся, запачканный грязью стальной монстр остановился перед монументальной каменной лестницей.

Господин Летелье спустился навстречу вновь прибывшим.

Избавившись от непромокаемого плаща и зюйдвестки, которые придавали ему вид морского волка, появился герцог д’Аньес – стройный, грациозный. Напрасно в лицо ему хлестал ливень и дул ветер: он был так молод и хорош собой, что походил на прекрасного принца, с которым только что стряслось что-то ужасное.

Он объяснил свою задержку:

– Я хотел выехать еще вчера, как только получил ваше сообщение, мсье. Но префект полиции настоял на том, чтобы со мной отправился один из его подчиненных, который освободился лишь сегодня. Позвольте представить вам господина Гарана и господина Тибюрса.

Господин Летелье протянул руку двум мужчинам. Первый пожал ее проворно и крепко. Но второй, должно быть, принадлежал к какому-то тайному обществу, так как он едва коснулся ладони и пальцев астронома. Это было почти неприлично.

Смутившись, господин Летелье провел путников в свой кабинет.

Там он, не теряя ни секунды, рассказал им все, что знал об этом ужасном происшествии, включая разговор, который состоялся у него с Максимом и Робером. Его выслушали в благоговейном молчании, однако же, когда он начал высказывать гипотезы, один из незнакомцев, господин Гаран, его прервал.

Это был субъект средней дородности и воинственного вида, со смуглой кожей, синеватыми щеками и коротко подстриженными волосами с проседью. Черные усы, казавшиеся угрожающими и непомерно большими, напоминали рога бизона. Густые и столь же черные брови походили на еще одни усы, выросшие не там, где надо. И вся эта украшавшая его лицо растительность то и дело норовила взметнуться вверх, к небу.

– Простите, – сказал он, – если здесь я вас остановлю. Но нам в префектуре известна история случившихся в Бюже грабежей, и по пути сюда я рассказал о них этим господам. Что до предположений, которые могли прийти вам в голову, то я предпочел бы их не знать. Позвольте мне прежде составить собственное мнение о том, как обстоит дело. Вот побываем на горе Гран-Коломбье, тогда уж все и обсудим. Это метод, достойный во всех отношениях, скажу я вам.

– Прощу прощения, совсем забыл, – спохватился герцог д’Аньес, – мсье Гаран – инспектор сыскной полиции.

Господин Летелье, которому не терпелось начать действовать, указал на другого незнакомца, поглощенного осмотром комнаты, и спросил у господина Гарана:

– Ваш коллега разделяет ваше мнение?

Полицейский улыбнулся из-под рогатых усов:

– Этот господин не является моим коллегой… Я не имею чести…

– Тибюрс – один из моих друзей, – пояснил герцог д’Аньес, заметив замешательство. – Он может оказаться нам полезным… да… в самом деле полезным… Это наш с Максимом старый товарищ по пансиону.

Облаченный в макферлейн[33] в крупную клетку, этот бледный, гладко выбритый молодой человек с постоянно приоткрытым алым ртом, выделявшимся на его лице, как томат на белом сыре, с круглыми глазами и словно выточенными из мрамора классическими чертами – этот молодой человек, повторюсь, являл собой совершенный образец англомана.

Он, несомненно, превратился бы в приятного маленького француза, всего лишь отрастив светлую бородку и растянув свои ярко-алые губы в улыбке, которая так на них и просилась. Возможно даже, одетый как вы или я, Тибюрс ничем бы от вас или меня и не отличался.

Однако же вот: Тибюрс изображал англичанина. Галльскую выправку он прятал под лондонскими тканями, парижскую физиономию скрывал под британской маской. Потому-то, вместо того чтобы походить на лорда, он больше напоминал клоуна, играющего эту роль.

– Мой друг, – продолжал герцог д’Аньес, – он…

– Я – шерлокист, и ничего более.

Господин Летелье вытаращил на него глаза.

– Простите?

Глава 8 Тибюрс

Сохраняя полнейшее хладнокровие, Тибюрс прямо посмотрел на собеседника.

– Я сказал, что я – шерлокист, – повторил он, но тут же покраснел так сильно, что цвет лица сравнялся с губами. – Говорят же: карлист, к примеру; вот и я – шерлокист.

В эту минуту господин Гаран мог бы служить аллегорией иронии, господин д’Аньес – раздражения, а господин Летелье – растерянности. Заметив это, Тибюрс промолвил:

– Вы ведь, мсье, конечно, слышали о Шерлоке Холмсе?

– Э-э-э… Уж не родственник ли он этой Августы Холмс, музыкантши?

– Никоим образом. Шерлок Холмс – тоже виртуоз, но виртуоз сыска. Это гениальный детектив, о невероятных приключениях которого рассказал сэр Артур Конан Дойл…

– Э! Мсье, к черту романы – мне сейчас не до них! И плевать я хотел на вашего Шайлока Хермса!

– Шерлока, – поправил его Тибюрс, – Шерлока Холмса. – И он продолжал, ничуть не смутившись: – Так вот, мсье, я являю собой живого соперника этого воображаемого героя и применяю к сложным ситуациям реальной жизни его несравненный метод.