Повелитель света

О том, чтобы посетить музей Наполеона, устроенный в так называемом доме императора, не могло идти и речи: времени было в обрез. Они удовлетворились тем, что чуть замедлили шаг, проходя перед старинной дверью с ее полуразрушенными ступенями и скромными колоннами, дверью, через которую, так сказать, человек Ватерлоо покинул Францию, чтобы уже никогда в нее не вернуться, по крайней мере – живым.

Снова подъемные мосты или, скорее, просто мосты, которые некогда были снабжены подъемными механизмами… Рвы со стоячей водой. И прямо перед тремя посетителями небольшая, залитая солнцем равнина, справа от которой расположилась живописная бухточка, впереди – волнистые леса, а слева – заросшие травой военные укрепления.

Их взорам открывался почти весь остров.

– Дальше идти нет смысла, – заявила Рита, – время поджимает. А жаль, потому что оттуда, с опушки леса, открывается самый лучший вид на Пертюи д’Антиош, остров Ре, Ла-Рошель и т. д. Но не будем об этом.

– Пора возвращаться в порт, – решила Женевьева. – У нас в запасе всего тринадцать минут.

– Я знаю кратчайший путь. Нужно спуститься по той тропинке, что проходит слева от нас, пройти вдоль берега – и мы на месте. Заодно и на пляж взглянем; он здесь очень милый. В прошлом году я провела тут три дня с родителями, а так хотелось остаться еще недели на две!.. Но папу одолевала скука…

– И он не должен был это скрывать! – оживилась мадам Летурнёр. – Он такой нелюдим!

Рита едва заметно повела бровями, и лицо ее сделалось хмурым. Она шла рядом с Шарлем, локоть к локтю, по узкой желтоватой тропе. Немногие женщины шествовали по дорогам жизни столь грациозной походкой.

Шарль, уже научившийся улавливать любую перемену настроения своей утонченной спутницы, окидывал ее любящим и внимательным взглядом, не осмеливаясь, однако, расспрашивать об этом отце, который был «таким нелюдимом».

Она вскинула голову и весело ему улыбнулась:

– А вон и остров Олерон, видите?

Они прошли под низким сводом и очутились напротив моря.

На горизонте широкая полоса, заканчивающаяся вертикальной чертой маяка, отделяла от ясного неба зеленую водную гладь.

– Вы уверены, что это кратчайший путь? – спросил Шарль, взглянув на часы.

– Давайте-ка поторопимся! – сказала мадам Летурнёр.

Рита ничего не ответила. Она первой шла по извилистой тропинке, змеившейся неподалеку от берега между каменными глыбами, посреди высоких и густых диких трав. Казалось, эта дорожка вычерчивает зигзаги исключительно забавы ради. Вдруг где-то за россыпью холмиков, над которыми виднелись верхушки семафора и двойного маяка, послышалось троекратное завывание «Боярвиля»: сигнал отплытия.

– Ну вот! – проворчала Женевьева. – Так я и знала. Догулялись!

Шарль предположил, что пароход прогудит еще раз, перед тем как выйти в море. «Разве не так заведено?»

Рита молча продолжила свой путь. Ее спутники, идущие гуськом, не могли видеть ее лица.

Когда они вышли к пляжу, где резвились несколько купальщиков, то увидели лишь корму парохода, уже вышедшего из-за скрывавших его скал и деревьев и заметно отдалившегося от берега.

– А вот и наш «Боярвиль», – безмятежно произнес Шарль.

– Ох, Рита! Только этого нам не хватало!.. – простонала мадам Летурнёр.

– Мне так жаль, милая моя Женевьева…

– И как нам теперь быть? – озадаченно спросила молодая женщина. – Все это, конечно, забавно, смейся, чего уж там…

– Да я вовсе не смеюсь, Женевьева. Только что я тут могу поделать? Ну да, мы опоздали на корабль, такое с каждым может случиться…

– Нас ждут в Сен-Трожане. А скорее всего – даже в самом Боярвиле, – продолжала сыпать упреками молодая дама. Она опустила веки под взглядом Риты, которая по-прежнему улыбалась, хотя в глазах ее появилась твердость. Впрочем их кротость и ласковость свидетельствовали о глубоком, абсолютном спокойствии, делавшем ее хозяйкой положения. – А наш багаж!.. – жалобным тоном протянула Женевьева, уже чувствовавшая себя побежденной.

Шарль молчал. Его переполняла безграничная радость. Он был уверен, что Рита действовала по заранее обдуманному плану. Она была не из тех, кому свойственны подобные ошибки, и прекрасно знала, чего хочет. Чего же она все-таки хотела? Провести двадцать четыре часа с ним, в уединении этого тихого и спокойного острова. Так как все они – все трое – отдавали себе полный отчет в том, что уже завтра «Боярвиль» снова зайдет на остров, чтобы затем взять курс на Олерон. Но по какой причине она решилась на этот романтичный обман?