Повелитель света

Старики потупились, и Шарлю припомнились все те истории о привидениях, которые они, уступая его мольбам, рассказывали ему в детстве. Он знал, что и Клод, и Перонна уверены в том, что им доводилось мельком видеть сарванов в самых разных обличиях, неясных, но пугающих, – в сумерках, при лунном свете, в глубине низких и мрачных погребов, в коридоре пустынного дома или же на темной лестнице.

Что такое, собственно, сарван? Тень, призрак, дух, демон, неприкаянная душа – да что угодно. В савойских и бюжейских легендах их полным-полно. Простые умы, находящиеся под воздействием суровой глуши зловещих ущелий, никак не могут отказаться от древних суеверий и потому сами придумывают этих ночных чудищ, от которых их бросает в дрожь тем более сильную, чем более устрашающими они себе их представляют.

– Стало быть, – продолжал Шарль, – вы не поднимались туда посмотреть, что это за свет? И кто там?

– Я бы не поднялся туда за все золото мира!

– Он взял собаку и пошел за мной, – сказала Перонна.

– Да, я решил, что нам нужно быть вместе. И потом, надо было запереть Милорда, чтобы его лай и рычание не мешали слушать.

– Выходит, весь этот шум, поднятый псом, – спросил Шарль, – никак не смутил того типа наверху? Так как вы только что говорили о ком-то, кто пробрался в «верхнюю комнатку» и продолжает туда пробирается каждую ночь. Ведь все обстоит именно так?

– Да, мсье Шарль, именно так. Но лай Милорда не только не привлек никого к окну, но даже и не вызвал в комнате никакого движения. Вот это-то мне и показалось странным! Когда я, уже вместе с Перонной, вернулся спустя пару минут, свет там все еще горел…

– Какой он был, этот свет? Белый? Желтый? Яркий?

– Свет лампы, – сказала Перонна, – не очень яркий. Желтоватый. Будто это была небольшая лампа. Мы передвигались без малейшего шума, я – в моих башмаках, Клод – в его солдатских ботинках. В комнате по-прежнему ничего не было слышно. И ничто не двигалось. Так мы простояли с три четверти часа, мсье Шарль, то и дело оглядываясь в темноте, – все никак не могли успокоиться!

– И все-таки – вы кого-нибудь видели?

– Чью-то тень, – сказал Клод. – Сперва – на стене и на потолке, потом – на книжных стеллажах. А затем вдруг, черт его дери, какой-то человек, или же подобие человека, вышел откуда-то слева и встал перед окном.

Шарль перевел взгляд на окно. Снизу, сквозь оконное стекло, он мог видеть только потолок и верхние полки библиотеки. Эта «верхняя комнатка» была ему хорошо знакома: когда-то он в ней работал. Застекленная библиотека из красного дерева содержала бо́льшую часть документов, которые он потрудился систематизировать. Порывшись в памяти, он припомнил и другие предметы обстановки: двускатное бюро; восхитительный, пусть и простоватой фактуры, комод эпохи Директории – все это образовывало гарнитур «добрых старых времен», к которому, вероятно, никто не прикасался еще с начала XIX века.

На окне, на которое он смотрел, не было жалюзи. Он обошел угол здания, чтобы взглянуть на другое окно «верхней комнатки», – оно оказалось плотно закрытым сплошными ставнями. (Не следует удивляться таким несоответствиям, они часто встречаются в старых жилищах этого края.) К тому же к прибытию Шарля Клод открыл ставни, створки и жалюзи всех окон замка. Заметив эти закрытые ставни, Шарль понял, что храбрецом этот славный старик определенно не был: в «верхнюю комнатку» он не отважился бы зайти даже средь бела дня.

Клод признался, что он всего лишь приоткрыл дверь, заглянул внутрь и удостоверился, что все там как обычно. «Можно было подумать, что никто туда и не заходил с моего последнего осмотра. Но ведь сарван – это не кто-то!»

Удивленный и огорченный столь явно недоверчивым и безразличным видом хозяина, старик уныло пробормотал:

– Вижу, мсье Шарлю даже не интересно, чем же закончилась моя история.

– Да нет же, продолжайте, милейший Клод! Что случилось потом?

– А случилось то, мсье, что этот человек повернул обратно и принялся расхаживать по комнате, будто о чем-то размышляя. И вот еще что, мсье Шарль: его шаги не производили ни малейшего шума, хотя тишина стояла столь глубокая, что мы бы услышали, как он там ходит, даже если б он был в домашних туфлях. Там, наверху, ковра на полу нету, а слух у нас, у меня и Перонны, слава богу, все еще чуткий! Наконец ближе к полуночи мы увидели, как он вышел из комнаты, правда с нашего места могли различить лишь его голову. Он нес какой-то светильник, но разглядеть, что именно у него в руках – лампа, фонарь или еще что-то, – мы не могли. Однако же – скажи, Перонна! – мы ясно видели, как он открывает дверь. А потом эта дверь закрылась за ним – бесшумно, будто несуществующая, – и «верхняя комнатка» снова погрузилась во мрак… Вот только он, должно быть, сразу же по выходе погасил лампу, так как никакого света в чердачных окнах мы не заметили.

– Ах да, – проговорил Шарль, – ведь там же, за дверью, находится лестница, что ведет на чердак.