Повелитель Теней [= Книга Теней]

Последнее замечание немало забавляет тех, кого называют «творениями фантазии». Существуют они в чьем-либо воображении или нет, им нет дела до этого. То, что реально для них, другой может назвать призрачным; но и это не важно. Ощущения реальны всегда, кому бы они ни принадлежали.

— Возможно, — задумчиво сказал Рамирес, разглаживая усы, — это Искусство, эта Сила и эта Власть — суть также единое целое. И имя ему — фантазия. А у фантазии, как известно, нет пределов и ограничений.

Железные копыта Блэка гулко стучали по цветному мрамору пола и отдавались эхом в пустых залах. Дилвиш мрачно смотрел по сторонам и вспоминал, как он в прошлый раз оказался в этих нелицеприятных местах.

Дома Боли… Управляемый всеми Лордами-Демонами поочередно отдел Преисподней, самый ответственный и самый почетный. Собственно, его и принимают за весь ад в целом — хотя Преисподняя имеет в сотню раз больше подобных мест, которые просто не предназначены для смертных, даже уже умерших.

Блэк прошел еще несколько галерей и остановился у большой арки.

— Здесь. Входи, я за тобой.

Пожав плечами, Дилвиш шагнул во Врата.

Чьи-то цепкие щупальца веревками обвились вокруг него, прижимая руки к туловищу. А свистящий голос, высота которого менялась после каждого слова, проговорил на темном наречии:

— Неужели? Маленький Дилвиш снова с нами!

Тэл Талионис… Узники Домов Боли называли его Палачом, и вовсе не из-за основного занятия. Подобную роль играли здесь практически все демоны, однако Тэл Талионис находил в этом свое призвание и работал соответственно.

Дилвиш стиснул зубы, отсекая боль от сознания. Мог ли Блэк предать? Странный вопрос. Мог, конечно, но к чему?

Железное копыто высекло искры из гранитной стены, оборвав логические построения Дилвиша.

— Он со мной, Тэл Талионис, — сказал Блэк. — Отпусти его.

— Он — беглец, — возразил Палач, — и, значит, под моей властью.

— Нет, — возразил Железный Конь, — он принадлежит мне. Согласно договоренности. И во время жизни, и после нее.

— Почему я должен тебе верить?

— Мне — не должен. А как насчет приказа того, чье имя не произносят без необходимости?

Тэл Талионис отступил при одном виде угольно-черного пергамента, на котором пылали символы Высшего Наречия Преисподней. Не ведающий страха Палач задрожал, прочитав подпись.

— Уходите, — выдохнул он, отпуская Дилвиша.

Когда район Палача остался позади, Дилвиш нарушил молчание:

— Ты говорил, что аннулировал договор.

— Я аннулировал тот договор, по которому твоя душа переходила в мое распоряжение. — Если бы лошадь могла ехидно улыбаться, то она бы делала это именно так, как сейчас оскалил зубы Блэк. — Но, если помнишь, я потом спросил тебя, согласен ли ты на длительное и интересное путешествие по иным мирам.

— Помню.

— Вот этот договор и был оформлен. Твоя подпись под ним не требовалась, так как ты не знал конечной цели.

— И какова же она? — процедил Дилвиш.

— Это тебе, возможно, скажет тот, кто подписал документ. Иногда он позволяет другим узнать свои цели.

— Кто он такой?

— Ты скоро встретишься с ним, — сказал Железный Конь.

Дилвиш вновь ощутил жесткое сопротивление Барьера, раздвигающегося перед ними по приказу Блэка. На железной шкуре коня заиграли радужные лучи мириадов звезд.

Далеко впереди стояли пятеро. Трое приставили обнаженные шпаги к горлу четвертого, пятый спокойно наблюдал за ними и что-то тихо говорил. Дилвиш сжал зубы: тот, у чьей шеи находилось оружие, был знаком ему — это был Повелитель Теней.

— Здравствуйте, мессир, — громко проговорил Блэк. — Я исполнил ваше приказание. Освободитель здесь.

Инеррен не знал, почему на сцене появились старые знакомые. Однако предчувствовал, что Игра близится к завершению.

— Почему так долго, Блэк? — поинтересовался Воланд.

— Долго? Мессир, вы ничего не говорили о времени.

— Ты же знаешь мои правила работы.

— Безусловно, — кивнул Блэк, — но я полагал, что временные границы не имеют значения, в противном случае вы бы непременно уточнили этот фактор. Я, конечно, не оправдываюсь…

Недовольным взмахом руки Воланд велел ему заткнуться (что было немедля исполнено) и снова повернулся к чародею.

— У тебя есть выбор, Инеррен, — сказал он. — Либо ты переходишь в ряды моих агентов, либо отдаешься на милость Безымянных.

«Каковой — в смысле, милости, — мысленно завершил чародей, — в природе не существует.»

— Чем занимаются ваши агенты, мессир? Это я, надеюсь, могу узнать перед тем, как сделаю окончательный выбор?

— Скажи ему, Фагот, — разрешил Воланд.

Угрюмый воин в темно-фиолетовом плаще поклонился.