Повелитель Теней. Том 2

— Ну так Восток от перевалов и до Великого леса поставляет до двух третей зерна и мяса в людское королевство, — усмехнулся оборотень. — Естественно, что никому не хотелось отдавать собственную житницу. Перевалы в ходе Последней Войны укреплены были так, что мы теряли армии в попытках их захватить. Сейчас же, если начнется война, то встав на перевалах с тысячей или около того человек, можно сдерживать в десятки раз большее войско.

Посмотрев на едва различимые на горизонте те самые перевалы, которые и являлись естественными границами Восточной Провинции со стороны людского королевства, прикинул, что от них до Мунназа никак не меньше пары сотен, а то и поболее километров.

Если посмотреть на север и юг, куда больше всего разрослась Провинция, то там вообще не видно каких-либо излишне высоких гор.

Зато поля уходят едва ли не до горизонта, а от мелких ферм и деревушек в окрестностях едва ли в глазах не рябит.

Это что, получается, если бы эльфы сумели оторвать от королевства Восточную Провинцию и укрепились бы на перевалах, то людям ничего бы не оставалось кроме как воевать с ними в крайне невыгодных для себя условиях?

Интересно, интересно…

* * *

Честно говоря, я не особо понимаю логики тех людей, которые поставили на ворота Мунназа этих пятерых долбоебов, на лице которых написано самой природой, что они являются ошибками молодости родных брата и сестры, которые тоже в своей родове имели немало запретных связей.

Нет, я понимаю, что инцест это дело семейное и лишних там нет.

Понимаю, но не одобряю подобной поебе…

И мысленно благодарю себя родимого за то, что не я сижу сейчас на месте возницы, а Лео.

Дважды благодарю того, кто догадался сделать наш Фургон в нижней части из корабельных досок.

Трижды возношу молитву почтения Олегусу, который, обратившись в медведя, разлегся над нами и держит себя в руках.

Сквозь щелку в досках я мог видеть всех пятерых стражников, на лицах которых природа не просто отдохнула, но и в момент зачатия этих имбецилов (и, скорее всего это даже не ругательство, а констатация коллективного диагноза) собрала вещи и махнула в Анапу отдыхать дикарем.

У первого, того, что общался с тигрис, была крайне сложная задача.

Он тщетно пытался понять что фургон, которым правит наемница, необходимо пропустить без досмотра, потому как в кузове лежит раненых в ходе выполнения особо важного задания медведь и лучше туда не соваться.

Судя по энтузиазму, с которым указательный палец его правой руки черным, как врата в Преисподнюю, ногтем ковырялся в носу, вынимая оттуда комки зеленоватой слизи и периодически то стряхивал их на землю, то отправлял органику на переработку за свои гнилые зубы, его это занятие интересовало куда как больше.

Лаврик, лежащая рядом, что есть силы сжимала глаза, пытаясь выбросить из головы увиденное.

Да уж, не повезло девочке увидеть такое.

Впрочем, меня тое едва не вывернуло.

Четыре брата-близнеца первого дегенерата, занимались примерно тем же отвратительным действом.

Один копался в ухе, второй — в жопе, третий что-то (и, я даже догадываюсь что именно) шерудил рукой в штанах, а четвертый, пуская слюну, упрямо пер к задней части фургона с намерением распахнуть парусину и посмотреть что к чему.

Чтобы картина описания этих выродков была полной, стоит упомянуть непропорционально большие головы, на которые даже шлемы не были надеты по причине их отсутствия и замены должного обмундирования металлическими обручами, опоясывающими головы в районе висков.

Так понимаю, кто-то позаботился о выродках, укрепив им черепа, чтобы те не разлетелись нахуй при попытке сообразить хоть что-то.

Очень мило со стороны их командира, потому как у меня есть обоснованные сомнения на счет того, что если бы дебилов распидорасило во время пробника действия «подумать», то их толстенные черепа могли превратиться в шрапнель, которая, наплевав на законы физики о существовании которой даже не знает, прогрызла бы земную твердь и вызвала цепную реакцию прямо в ядре.

В дополнению к этой защите от мыслительных процессов прилагались косящие во все стороны, но только не смотрящие прямо перед собой, глаза у каждого ебланойда.

Апофеозом моего непонимания, почему никто хотя бы из жалости не удавил их сразу после рождения, являлись периодические попердывания, больше похожие по звуку на старт из пусковой шахты межконтинентальной баллистическойракеты со всепланетарным грузом отборнейшего дерьма, от которого разъедает глаза, не помогают противогазы, а несокрушимый общевойсковой защитный костюм так и вовсе на молекулы распадется.

Стоило кому-то из них стрельнуть из своей ретирадной пушки холостым, наши лошади шарахались в сторону, боясь неясных капризов природы, которая к подобным проявлениям метеоризма не готовила ни их, ни нас.

Отряд долбоебов особо медленного реагирования, терзая одну извилину на всех, уже полчаса ебал голову моей шлюховатой батарейке, заебывая ее вопросом: «Че надо?».