Повелитель войн

Припекало все сильнее. Я был в кольчуге, шлем не надевал из опасения, что кто-то на противоположном склоне заметит отблеск. Я захватил один из старых отцовских шлемов, с большими железными нащечниками, из-за которых были видны только глаза. Мой щит, дожидавшийся под надзором Алдвина ниже по склону, вымазали смолой. Черный щит, как у воинов Овейна из Страт-Клоты, а Овейн сделался теперь союзником Константина. Все наши щиты были черными, а на три боевых стяга пришили красную руку, сжимающую крест – эмблему Домналла, главного полководца Константина. Если Этельстан узнает, что я убил Элдреда, не говоря уж про Гутфрита, он явится с армией под стены Беббанбурга, не дожидаясь сбора урожая. Так что вину следовало переложить на кого-то другого.

– Там кто-то есть, – сказал Эгил.

Я уставился на противоположный гребень, стараясь разглядеть что-нибудь через стебли травы. И ничего не увидел.

– Двое, – добавил Эгил.

– Я их вижу, – подхватил Ситрик.

Осви добрался до Финана, в распоряжении у которого осталось всего тридцать человек. Прочих я включил в свой отряд. Финан, как и его люди, был без брони и без шлема, а на поясе у него висел короткий сакс, а не его клинок, Похититель Душ. Его щит, кольчуга, меч и копье остались на горе, как и золото. При атаке Гутфрита Финану предстояло обратиться в бегство и устремиться со своими воинами вверх по склону, где их ждали доспехи и оружие. Щиты их, подобно моему, замазали смолой, и в битве они вполне сойдут за скоттов.

– Там! – Ситрик мотнул головой в направлении севера, и я увидел, как вражеский разведчик пробирается вокруг тамошних высоких гор.

Он был пешим, шел осторожно и держался за гребнем, чтобы его не заметили из долины. Я выругался. Стоит ему пройти еще полмили, и он обнаружит моих людей. Но он дошел до ложбины, по которой стекал с гор ручей, и остановился. Разведчик смотрел в нашу сторону, и я замер. Он простоял довольно долго, потом решил, видимо, что нет нужды перебираться через крутой овраг с бегущим по его дну быстрым потоком, развернулся и пошел назад, скрывшись из виду.

Уже почти наступил полдень. Тонкие высокие облака набежали на солнце. Ветра по-прежнему не ощущалось. Где-то далеко на западе заблеяли овцы. Люди Финана – иные даже разделись до пояса от жары – седлали лошадей, а двое таскали из укрытия свертки и складывали их в кожаные мешки на спинах двух вьючных лошадей. Внутри находились камни, но наблюдающие со стороны должны были принять их за золотые слитки. Я хотел внушить разведчиками Гутфрита мысль, что Финан уходит и самая удобная возможность завладеть кладом – напасть незамедлительно. Я нахлобучил шлем, вдохнув смрад застарелого пота, въевшегося в кожаную подкладку. Потом сдвинул тяжелые нащечники и связал их между собой.

– Вот они, – почти прошептал Ситрик, хотя враги на противоположном хребте никак не могли нас услышать с расстояния в полмили.

Я напряг зрение и вроде как разглядел людей, лежащих на гребне, но воздух колебался в знойном мареве, и поручиться было трудно.

– Вижу наконечник копья, – сказал Ситрик.

– Два, – подтвердил Эгил.

Я сполз назад и обратился к своим всадникам. Те потели в кольчугах и плотно подогнанных по голове шлемах. Мухи роились вокруг коней.

– Скоро! – объявил я.

Они с волнением смотрели на меня. Здесь было без малого две сотни воинов на могучих скакунах, со зловещего вида черными щитами и тяжелыми длинными копьями.

– Помните! – обратился я к ним. – Это те самые люди, которые совершали набеги на наши земли! Убейте их! Но вожаков приведите ко мне!

– Господин! – настойчиво позвал Эгил.

Враги шли. Я побежал к гребню, где и присел. Люди Гутфрита переливались через противоположный хребет двумя потоками, меньший из них оказался слева от меня. Этот отряд, человек в тридцать-сорок, спешил вниз по дальнему склону. По моим прикидкам, его задачей было обогнуть парней Финана и отрезать им путь к отходу. Слишком поздно. Изображая панику, Финан и его подчиненные бежали, причем пребывали якобы в таком испуге, что даже не увели с собой вьючных лошадей. Я выглянул, забыв об осторожности, хотя охваченные азартом всадники были слишком заняты безумной скачкой вниз по склону, чтобы заметить меня. Выждав, я подозвал к себе Алдвина с конем. Эгил оседлал своего жеребца. Его примеру последовал и Ситрик. Я хотел, чтобы враги остановились в середине долины и спешились. И только тогда я брошу в атаку своих воинов.

Меньший из отрядов, видя, что парни Финана удирают вверх по западному склону, остановился и повернул коней к курганам, к основным силам, где среди толпы мелькали два знаменосца. Флаги – вепрь Гутфрита и дракон Этельстана – безжизненно свисали в неподвижном воздухе. Большая часть врагов спешилась, в их числе и Элдред. Я узнал его по коню, здоровенному серому жеребцу, и блеску отполированной кольчуги. Пока он направлялся к вьючным лошадям, я взгромоздился в седло, принял от Алдвина щит и тяжелое копье, потом махнул рукой, призывая своих идти вперед:

– А теперь убьем их!