Повелитель войн

– Не знаю, господин, но вчера ночью лорд Эгил сказал, что нам нужно плыть на Оркнейяр.

В его голосе угадывалась просительная нотка. Гербрухт был фриз и прекрасный моряк: лучше всего он себя чувствовал, ощущая в руках дрожь рулевого весла. Ему явно хотелось продолжать идти дальше по ветру, а не лавировать на юг.

– Господин, ты бывал на островах Оркнейяр? – спросил он.

– Один раз, – признался я. – Но сейчас мы не можем идти туда.

– Лорд Эгил сказал, что нам следует побывать там.

– Еще бы ему не сказать! Он ведь чертов норманн и не прочь выпить со своими сородичами.

– Он говорит, нас там ждут новости!

А вот это истинная правда. Я сомневался, что те пятнадцать кораблей ушли на острова, если только не собираются вступить в бой с правящими там норманнами. Скорее всего, Константин перебрасывает корабли на западное побережье в расчете посеять еще большую смуту в Камбрии, и командир флота решил воспользоваться хорошей погодой, чтобы миновать коварную северную оконечность Шотландии. А это означало, что главной новостью с Оркнейяра будет отсутствие новостей. Если шотландских кораблей нет на островах, выходит, они ушли на запад.

– Где Эгил?

– Спит, господин.

Я знал, что Этельстан хочет видеть меня на юге, но зов ветра оказался сильнее. Беббанбург в безопасности под началом у Финана, сам я не горел желанием привязывать себя к флоту Кёнвульфа, который, если ему удалось вырваться из Фойрта, плетется теперь вдоль побережья. Можно присоединиться к нему и выказать себя преданным сторонником короля, а можно отправиться на север, к диким островам Оркнейяр и выяснить, что известно тамошним норманнам. Во время войны, убеждал я себя, новости дороже золота.

– Веди корабль тем же курсом. – Я тряхнул головой.

– Да, господин! – радостно отозвался Гербрухт.

Я позавтракал элем, сухарем и сыром. Море было пустынным, ни единого паруса на горизонте, только дельфины, которым нравилось, судя по всему, плыть рядом со «Сперхафоком». Редкие облака возвышались над скрытой от глаз землей, но в основном небо оставалось чистым. Где-то после полудня я заметил скалы далеко на западе, и немного погодя показались низкие острова, лежащие к северу от земли Константина.

– Знакомые у тебя тут есть? – поинтересовался я у Эгила. Тот уже проснулся и стоял на корме, а попутный ветер трепал гриву его белых волос.

– Ярл Торфинн. Мы с ним в Исландии встречались.

– Он нам будет рад?

– Ему дали прозвище Раскалыватель Черепов, – добавил Эгил с ухмылкой.

– Так это он?!

Я слышал про Раскалывателя Черепов, да и мало кто не слышал. Но я знал только, что это знаменитый вождь норманнов и он носит секиру на длинной ручке, которая называется Хаусаклюйфр, то есть «раскалыватель черепов».

– Он живет на Оркнейяре? – уточнил я.

– Он и два его брата правят островами.

– Тут и править особо нечем, – фыркнул я.

– И все же. Раскалыватель Черепов рад нам не будет, но, скорее всего, не убьет. Я ему нравлюсь.

– В этом случае он может меня убить, а тебя приветить.

– На то и надеюсь. – Эгил снова ухмыльнулся. – Ведь тогда мне достанется «Сперхафок». Если Раскалыватель Черепов не заберет его себе, конечно. – Он поглядел на потрепанный флюгер на верхушке мачты, подсказывавший направление ветра. – Но ты будешь жить. Ярл Торфинн – умный, и ума ему хватает, чтобы не заводить себе лишних врагов.

Положившись на это заверение, мы поплыли на север. Оркнейяр, подобно другим лежащим к северу островам, населен норманнами. Здешние обитатели ловили рыбу, выращивали тощих коров и неприхотливых овец, но в основном жили за счет набегов на побережье Британии, Фризии и Франкии. Константину наверняка не нравилось их присутствие, но его подпирали другие норманны на западном берегу, саксы Этельстана на юге, и ему хватало проблем без того, чтобы ворошить дикий народ Торфинна.

– Правда, они не все умные, – весело сообщил Эгил. – Эти парни ульфхеднар, понятное дело. Особенно Торфинн. Я видел, как однажды он сражался совсем голышом. Он был великолепен.

Про ульфхеднар я не просто знал, но даже дрался с ними под Хеабургом. Слово означало «воины-волки», и ульфхедин был страшным противником в битве. Эти люди верили, будто неуязвимы, умеют летать и одержимы духом Фенрира, волка богов. Ульфхедин шел в бой яростно, брызгая слюной и завывая под воздействием снадобья из белены, которое втиралось в кожу. Но пусть они и наводили ужас, их можно было победить. Воин-волк слишком дикий, слишком необузданный, чтобы стоять в «стене щитов». Эти парни считали, что способны выиграть любую битву сами по себе, а одинокий воин в бою между «стенами щитов» уязвим. Ульфхеднар наводили ужас, даже ранеными продолжали сражаться, как загнанный в угол хищник, но их можно убить.

– У меня есть череп ульфхедин на беббанбургских воротах, – сообщил я Эгилу. – Буду рад прибавить к нему еще один.

В ответ он улыбнулся:

– Говорят, Торфинн тоже собирает черепа.