Повелитель войн

У меня он вызывал подозрения с момента нашего знакомства на берегу Мэрса. Молодой и поразительно красивый мужчина с прямым носом и длинными волосами, перехваченными кожаным ремешком в хвост, ниспадающий почти до пояса. Во время первой встречи на шее у него висел молот, теперь его место занял сверкающий крест на золотой цепи.

– Это ярл Эгил Скаллагримрсон.

– Наслышан о тебе, – сказал Ингильмундр.

– Иного я не ожидал! – благодушно ответил Эгил.

– Ингильмундр привел из Вирхелума две сотни воинов, – энергично вмешался Этельстан. – И отличных воинов к тому же!

– Это ведь норманны! – заметил Эгил лукаво.

– Они – пример, – возразил Этельстан.

– Пример чего? – спросил я.

– Того, что всем людям открыта дорога в Инглаланд, при условии что они христиане. – Этельстан похлопал по креслу рядом с собой, приглашая Ингильмундра сесть. Одновременно он с сожалением посмотрел на молот у меня на груди. – А лорд Утред принес нам добрые вести, – обратился король к Ингильмундру. – Шотландский флот ушел. Совсем. Отправился к западному побережью!

– Государь, они сбежали от тебя, – проговорил Ингильмундр, усаживаясь.

– Похоже, нет. Если лорд Утред прав, их флот даже не знал, что мы здесь! Но все остальные сбежали.

– Все остальные? – переспросил я.

– Ублюдки не желают драться! О да, они досаждают нам. Мы не отваживаемся высылать малочисленные фуражирские отряды, а вот нашему войску шотландцы противостоять не хотят. Нам известно, что у Константина есть воины, по меньшей мере полторы тысячи, и это без учета союзников из Страт-Клоты, но вызова он не принимает! Скотты прячутся в горах.

– Государь, они боятся тебя, – заявил Ингильмундр.

Этельстан поблагодарил его теплой улыбкой. Ему по вкусу была лесть, а Ингильмундр искусно готовил это блюдо. Ярл казался мне скользким, каким бывает сырое тюленье мясо на ощупь.

– Константину стоит меня бояться, – подтвердил Этельстан. – И надеюсь, после этого похода он испугается еще сильнее!

– Или разозлится, – вставил я.

– Разумеется! – слегка раздраженно отозвался Этельстан. – Он будет злой, испуганный и присмиревший.

– И жаждущий мести, – не унимался я.

Этельстан смотрел на меня несколько ударов сердца, потом вздохнул:

– Что он может? Я глубоко вторгся в его страну, а он отказывается сражаться. Думаешь, на моей земле он добьется большего? Стоит ему хоть на шаг переступить границу, я его уничтожу, и Константин это понимает. У меня больше копий, больше мечей, больше серебра. Он может жаждать мести, вот только средств утолить эту жажду у него нет. Я добьюсь мира в Британии. Константин узнает, какую цену ему придется платить за нарушение этого мира.

– У тебя больше воинов, государь? – спросил Эгил вкрадчиво.

– Больше, – отрезал Этельстан.

– А если Константин объединит твоих врагов? Норманны с островов, датские поселенцы, народ из Страт-Клоты и ирландских королевств? Тогда у тебя все равно будет больше воинов?

– Ничего подобного не произойдет, – ответил за короля Ингильмундр.

– Почему? – исключительно вежливо осведомился Эгил.

– А почему мы, норманны, никогда не можем объединиться?

Вопрос хороший, и Эгил признал это, слегка кивнув головой. Северяне, что даны, что норманны, были могучими воинами, но имели славу людей крайне неуживчивых.

– К тому же Константин принадлежит к христианской вере, – напомнил Этельстан. – Он мне признался однажды, что мечтает найти приют в монастыре! Нет, лорд, такой не станет полагаться на языческие клинки. Все, чего он достигнет, призвав на помощь норманнов, – это наводнит свою страну еще большим числом язычников, а Константин хоть и вероломен, но не глуп. – Король нахмурился на миг. – Да и что он выиграет, объединившись с норманнами? Они потребуют награды! Что отдаст им Константин в уплату? Земли?

– Нортумбрию, – спокойно произнес я.

– Вздор, – решительно заявил Этельстан. – Нортумбрия нужна самому Константину! С какой стати, скажите ради бога, ему сажать на престол в Эофервике норманнского короля?

– Потому что он хочет чего-то большего, чем Нортумбрия, – сказал я.

– Чего?

– Ему нужно уничтожить саксонскую власть, государь. Твою власть.

Думаю, он сознавал, что я говорю правду, но легкомысленно отмахнулся.

– Тогда ему просто следует усвоить урок, что власть саксов подорвать невозможно, – заявил Этельстан беспечно. – Потому что я развею эти его бредовые мечтания и установлю свой мир.

– А у меня останется Беббанбург, – сказал я.

Король пропустил эти слова мимо ушей, но Ингильмундр бросил на меня полный яда взгляд.

– Выступаем завтра, – объявил Этельстан. – Так что сегодня ночью следует хорошо отдохнуть.

Он встал, побуждая нас последовать его примеру. Это означало, что нам пора уходить. Я поклонился, но у Эгила нашелся еще один вопрос:

– Выступаем куда, государь?

– Как куда? Дальше на север! – Настроение Этельстана снова улучшилось. – Я покажу Константину, что нет области в его стране, до которой я не мог бы добраться. Завтра мы выступаем в путь к пределам его королевства, к северной оконечности Британии!