Повелитель войн

Все остальное не имело для меня смысла. Приближалась армия, армия разъяренных шотландцев, жаждущих возмездия, и орда язычников-норманнов в поисках добычи. И поутру мне предстоит поехать и выяснить, верна ли моя догадка.

* * *

К рассвету буря ушла, осталось только хмурое небо, посыпавшее нас короткими дождевыми зарядами, пока мы углублялись в Вирхелум. Старинная римская дорога проходила посреди полуострова, от Сестера до окруженной болотами гавани на северо-западном побережье. Вирхелум, как я прекрасно знал, представляет собой длинную полосу земли между реками Ди и Мэрс, берега его песчаные и илистые. Местность пересечена множеством речушек, но богата хорошими пастбищами и невысокими лесистыми горами. Северная половина заселена норманнами, изображающими из себя новообращенных христиан, южная, ближе к Сестеру, принадлежит саксам. Впрочем, в последние дни саксы бежали с насиженных мест, их дома сожгли, житницы опустошили, а скот угнали.

Теперь, ведя почти все три сотни своих воинов навстречу ветру и дождю, я избегал римской дороги. На большей части своей протяженности она проходит по широкой неглубокой долине между пастбищами, а те, в свою очередь, обрамлены невысокими, густо поросшими лесом гребнями. Враг мог наблюдать за дорогой из-за этих деревьев, мог спрятать под их кронами воинов и устроить засаду. Я подозревал, что нас уже обнаружили, – Ингильмундр явно не дурак и наверняка выставил дозорных наблюдать за Сестером. Я предпочитал действовать скрытно, а не облегчать ему задачу, позволив напасть на нас исподтишка, и потому вел людей через лес вдоль восточного гребня. Ехали мы медленно, пробираясь между дубами и буками, следуя за Эдриком, Осви и Роллой, разведывающими путь. Эдрик был самым старшим из них, почти мой ровесник, и держался по середине гребня. Это был лучший из моих разведчиков, наделенный сверхъестественным даром оставаться незамеченным и обнаруживать врагов, тоже старающихся перемещаться скрытно. Осви, сирота из Лундена, не годился Эдрику в соперники по части знания сельской местности, но был умен и сообразителен, а дан Ролла отличался острым глазом и осторожностью, пока дело не доходило до боя, а уж тогда он дрался как бешеная куница. Его место было на восточном фланге, и именно Ролла первым заметил врага и энергично махнул. Я вскинул руку, остановив своих, спешился и вместе с Финаном пошел к Ролле.

Финан опомнился раньше прочих.

– Господь милосердный! – выдохнул он.

– Маловато как-то, правда? – с иронией воскликнул Ролла.

Я прикинул численность вражеской колонны, тянувшейся по тропе вдоль Мэрса. Хвоста ее не было видно, но мне показалось, она состояла из четырех сотен всадников. Враг шел вглубь страны. По левую от нас руку виднелись развалины Брунанбурга, крепости, построенной по приказу Этельфлэд на берегу Мэрса. Возможно, Леоф был прав и гарнизон Сестера не мог выставить достаточного количества воинов для боя с норманнами Ингильмундра.

– Ублюдки пытаются зайти нам в тыл? – спросил Финан.

Я покачал головой:

– Даже если бы они видели, что мы вышли из Сестера, им не хватило бы времени собрать такие силы.

– Господин, надеюсь, ты прав, – буркнул Ролла.

– Их еще больше! – воскликнул Финан, заметив новый отряд копейщиков, выступивший из-за руин бурга.

Я отправил сына с шестью воинами предупредить Сестер, что примерно пятьсот вражеских конников направляются вглубь страны.

– Леоф тут ничегошеньки поделать не сможет, – проворчал Финан.

– Хотя бы предупредит близлежащие селения, – возразил я.

Колонна постепенно скрылась из виду. Норманны придерживались береговой тропы, между пастбищами и илистыми отмелями, на которых стаями селились чернозобики, кулики-сороки и кроншнепы. Был отлив. Если бы враги хотели поймать нас в ловушку, то воспользовались бы противоположным гребнем и спрятались за деревьями, чтобы быстро пересечь неглубокую широкую равнину и отрезать нам путь к отступлению.

– Идем дальше, – приказал я.

– Раз он послал пятьсот человек вглубь страны, то сколько у него осталось? – спросил Эгил, когда я присоединился к отряду.

– Может, слишком мало, – хищно процедил его брат Торольф.

Эгил, старший из трех братьев, худощавый, симпатичный и веселый. К битве он подходил как к игре в тавлеи: осторожно, расчетливо, выискивал уязвимые места противника, прежде чем произвести молниеносный, как у змеи, бросок. Торольф, двумя годами его моложе, был истым воплощением воина: огромный, чернобородый, с суровым лицом. Самое большое удовольствие для него – держать секиру на длинном древке. В битву он бросался, как разъяренный бык, полагаясь на свою мощь и боевые навыки. Берг, младший, – тот, которому я спас жизнь, – больше походил на Эгила, но был лишен острого ума старшего брата. Он, вероятно, был самым искусным мечником из троих братьев. Однако все как один были располагающими, надежными и умелыми в битве.