Повелители стихий

Может, если я не проснусь, если никогда не встану с этой кровати, все это развеется, как дым. Кора будет здесь, рядом, и все вернется на круги своя.

Тейт зевнул, чихнул и снова зевнул, на мгновение напомнив Фостер о толстой рыжей полосатой кошке из ее детства, когда она еще жила с биологическими родителями.

Почему все, кто рядом со мной, уходят?

Но нет, не все. Оставался доктор Рик и шестеро других невинных детей, которых он использовал в качестве подопытных кроликов для своего дурацкого эксперимента. Ей позарез нужны ответы. Фостер резко выпрямилась, и бумаги разлетелись в разные стороны от внезапного порывистого движения.

Она была в кабинете Коры на Земляничных Полях. Кора умерла. Никакой это не сон.

– Ты проснулась. – Тейт сонно улыбнулся ей, вытягивая руки над головой, сгибая и разгибая толстые пальцы в точности как это делала она, и от этого Фостер стало не по себе.

– Ты что… – Фостер оглядела его самодельную лежанку на полу. – Спал здесь? Я думала, ты ушел к себе.

Тейт пожал плечами.

– Я ушел. Было уже очень поздно. Потом проснулся часа в три ночи, не знаю. Просто не мог спать. Я видел, как ты вырубилась здесь, на полу. И подумал, что тебе не захочется быть одной. – Он потеребил уголок одеяла, которое, должно быть, приволок из своей комнаты. – Я не хотел оставаться один. – Его шепот, казалось, просочился сквозь нее и исчез в ноющей пустоте, что зияла в груди.

Они были повязаны не только своими способностями, неважно какими. Их с Тейтом соединяла общая боль. Ей захотелось сократить дистанцию между ними, обнять его так, как обнимала ее Кора, и она нуждалась в ответном объятии. Им обоим не хватало добрых слов и заверений в том, что они не одиноки в этом мире. Но она не могла заставить тело и рот двигаться и говорить.

Фостер так и сидела, застыв в лучах солнца.

Она почти не знала этого парня и едва ли могла доверять ему. Риск получить душевную травму и новые раны перевешивал желание выплеснуть боль.

– Кстати, ты храпишь. – Он встал, стряхивая крошки со спортивных штанов. – Как Большой Слонопотам. Короче, храп из категории «прибей мебель гвоздями к полу, иначе ее засосет». – Для наглядности он запрокинул голову и разразился громким ворчанием и фырканьем.

Фостер, не задумываясь, запустила в него подушкой.

– Я не храплю! – воскликнула она, подавляя смешок. Она не могла позволить себе смеяться. Во всяком случае, сегодня. А может, и никогда больше. Как смеяться, когда Кора только что… – Короче, я ничего нового не нарыла за ночь. – Она собрала разбросанные бумаги. – Но думаю, если мы…

– А я думаю, тебе надо поесть. – Тейт запихнул обратно в коробку наполовину пустую пачку крекеров Грэма[17].

– Это же для сморов[18], – выпалила Фостер, вскакивая на ноги. – Эти крекеры не уплетают просто так. – Она бросила бумаги на стол и выхватила у Тейта коробку. – Мы едим их только со сморами и только дома.

А здесь не дом. Не твой и не мой. Это всего лишь оболочка дома, мысленно добавила она.

Желваки заиграли на его скулах, а глаза сузились.

– Ладно. – Он глубоко вздохнул и расчесал пальцами спутанные вихры. – Хочешь сморов на завтрак?

Фостер нахмурилась. Она хотела ссоры. Жаждала стычки. Это отвлекло бы ее от того, что приходилось переживать сейчас.

– Нет, я просто… – Она прикусила нижнюю губу, пытаясь отогнать воспоминания о Коре и вечерних посиделках на крыше дома, где они разводили костер и жарили сморы, наблюдали за прохожими, считали собак. Кора всегда говорила, что крекеры Грэма на вкус как старый картон, если не покрыты темным шоколадом и не сдобрены маршмеллоу.

– Хотя это мои любимые крекеры, я больше никогда не буду грызть их просто так. Подожду сморов, – продолжил Тейт. – Но, Фостер, тебе все равно надо поесть. Сделай перерыв. Обещаю, потом мы вернемся к бумагам, и я помогу тебе разобраться с ними. Мой отец всегда говорил, что надо кормить свое тело, чтобы питать мозг. – Глаза Тейта затуманились, и он перевел взгляд на окно. Но тут же вытер глаза и откашлялся. – К тому же сегодня солнечно, и разве это не редкость для здешних мест?

Фостер открыла было рот, чтобы возразить, но ее опередило тихое урчание в животе. Может, он и прав, подумала она, хотя никогда бы не сказала ему об этом.

– Все думают, что здесь постоянно льет дождь, и мы не станем никого разубеждать, чтобы народ валом сюда не повалил, но сегодня погодка действительно больше напоминает Сиэтл.

– Думаю, мне еще многое предстоит узнать о Северо-Западе.

– Тихоокеанском Северо-Западе, – поправила Фостер.

– Ты оправдываешь мое доверие. Будешь моим учителем по Тихоокеанскому Северо-Западу? – В его улыбке сквозило озорство.

Три коротких стука в дверь эхом донеслись из глубины коридора, позволяя Фостер уклониться от ответа.

– Ты кого-то ждешь?

– Нет. – Фостер схватила со стола нож для вскрытия конвертов и бесшумно, на цыпочках, двинулась к двери.

Тейт последовал по коридору за ней.

– Что ты собираешься делать этим ножом?

– Разве ты не помнишь тех парней, что гнались за нами вчера? – резким, отрывистым шепотом произнесла Фостер.