Повелители стихий

– Но… – Мысли Фостер путались в беспорядочном вихре язвительных реплик. Голова пухла от дурацких стереотипов и предположений, и она даже не знала, с чего начать. Не говоря уже о том, чтобы разобраться, что за чертовщина происходит вокруг них. Кора обустроила все это ради их безопасности. Самое малое, что они могли сделать, – это вычислить остальных шестерых, узнать о планах четверки и выяснить, действительно ли доктор Рик – психопат, как думала Кора.

– Он не мой мужчина, – только и смогла вымолвить Фостер, когда хлопнула входная дверь.

Избавившись от Тейта, который лишь отвлекал ее – нет, не так, – бесил, Фостер тяжело опустилась на стул, уткнувшись лбом в ладони.

– Не знаю, смогу ли я это сделать, Кора. Я не уверена, что справлюсь сама. – Слезы скатывались с кончика носа, оставляя пятна на нежно-голубой сервировочной салфетке. – Что толку в этих идиотских сверхспособностях, если мне грустно и одиноко без тебя? Ты нужна мне. Если бы ты была здесь, мы сообразили бы, как сделать это вместе, но тебя нет, и я совсем одна. Мне нужна помощь, и я просто… – Горло саднило от рыданий. – Я просто хочу домой.

Теплый воздух щекотал ей щеку и кружился в волнах волос, рассыпанных по плечам. Шмыгая носом, Фостер подняла голову. Они с Тейтом не открывали окон, и, уходя, он захлопнул дверь. Но не запер. Фостер вытерла щеки насухо и поплелась в прихожую, чтобы запереть дверь на засов. Неужели он не понимает, в какой они опасности?

Освежающий бриз вернулся, заключая ее в утешительные объятия, и она невольно расслабилась.

Каждое дуновение ветерка приносило с собой глубокий, бархатистый аромат цикория и кофе.

– Кора? – Голос дрогнул, и глаза снова наполнились слезами. Ветер нежно подталкивал в спину, его игривые порывы ласкали ей плечи, соблазняя знакомым запахом и увлекая вперед.

Кора.

Богатый темный аромат любимого кофе Коры окутал ее, когда она последовала за ним по коридору. Воздух держал ее лицо в своих ладонях, и Фостер закрыла глаза, думая о Коре и о том, как по утрам эта коренастая женщина насвистывала и напевала на кухне, заваривая свой уникальный кофе. Она открыла его для себя в «Кафе дю Монд», когда они всей семьей отдыхали в Новом Орлеане, и с тех пор раз в месяц ей доставляли оттуда кофейные зерна. Фостер глубоко вздохнула, вспоминая ту поездку всей семьей. Она будто расслышала сладкие звуки саксофона, ощутила вкус мягкого теста пухлых теплых булочек и почувствовала руки Коры и доктора Рика в своих руках.

Шелест бумаг отвлек Фостер от воспоминаний, от аромата кофе с цикорием и мыслей о доме.

– Кора? – Она неуверенно вошла в кабинет, каждой клеточкой своего тела надеясь увидеть там Кору. Налетевший ветерок раскрыл одну из папок, сложенных на столе, и сдувал листки на пол. Фостер ухватилась за дверной косяк, когда мини-циклон из бумаг закружился посреди комнаты.

О, моя маленькая Земляничка. Я всегда буду рядом с тобой.

Сердце Фостер сжалось, когда аромат цикория принес с собой слова Коры.

Мы сможем сделать это вместе.

Бумаги беспорядочно рассыпались по полу. Все, кроме одной. Мятый, в кофейных пятнах, листок затрепыхался прямо перед Фостер и лег к ее ногам.

– Кора, – выдохнула она, подхватывая листок с пола. – Прости.

Ветерок вернулся, осушая слезы на ее щеках и согревая ноющую грудь.

– Я люблю тебя, – прошептала Фостер, когда запахи цикория и дома растаяли в воздухе.

Усилием воли Фостер взяла себя в руки и, сморгнув остатки слез, уставилась на мятый листок.

– Почерк доктора Рика. – Фостер пробежалась пальцем по первой строчке цифр и букв. – И Коры.

Кора размашисто нарисовала круги и стрелки и сделала пометки на полях записей доктора Рика.

Не глядя под ноги, Фостер проковыляла к креслу Коры и чуть не споткнулась об один из ящиков, которые они с Тейтом вытащили из Бэт-пещеры.

– Один В, – прочитала Фостер вслух, следуя за стрелкой к первому комментарию Коры. – Воздух. – У Фостер перехватило дыхание, когда она прочитала дату, написанную рядом. – Двадцать пятое августа. – Руки затряслись так сильно, что пришлось положить листок на стол. – Мой день рождения.

11

ФОСТЕР

– Хорошо, двадцать пятое августа. Мой день рождения и день рождения Тейта, но при чем тут 18-50 и 18-21? Что я упускаю? Что упускаю? – Она откинулась на спинку кресла, постукивая кончиком авторучки по подбородку. – Может, это математика. Если я сложу четыре числа, то получится… – Она замолчала, уронив голову на руки. – Что получится, Фостер? Какое-то число, которое волшебным образом ответит на все твои вопросы? Нет, – вздохнула она. – Это приведет тебя обратно, и ты останешься ни с чем, голодная и злая. Впрочем, одно из этого можно исправить – вдруг сработает? Может, и вправду не мешает подкрепиться, чтобы зарядить мозг, как сказал бы отец Тейта? – Она потерла затылок. – Сначала я слышу Кору, а теперь разговариваю сама с собой. О боже, – простонала она и, шаркая тапочками, потащилась из кабинета в сторону кухни. – Мало того, что фрик, так я еще и сумасшедший, шепчущий призрак.