Повелители тьмы

– И что с ним делают? – поинтересовалась Нан. – На что годен этот тяжёлый песок?

– Знаешь, я тоже никогда не понимал, – Вургер усмехнулся и неосторожно посмотрел ей прямо в глаза.

Через мгновение дёрнулся всем телом и с усилием отвёл взгляд.

– Упрямый? – засмеялась Нан. – Знаешь, а ты мне нравишься.

Какова будет реакция мужчины на такое признание красивой девушки? Скелетообразный вздрогнул, по горлу судорожно дёрнулся кадык. Лицо его, и без того не отличающееся здоровым румянцем, стало белее простынь из рекламы стирального порошка.

– Так что… – Нан повела рукой, и в её ладонь скользнул клинок. Девушка небрежно махнула раз, другой…

Вургер лежал, очевидно, полагая себя разрубленным на несколько частей.

– Что?.. – наконец пошевелился и понял, что страшная вэйри на самом деле рассекла ветви и траву, привязывающие его к земле.

А заодно и металлические ржавые цепи!..

– Так что вали.

– То есть? – раб вытаращил глаза.

– Какая буква в слове «вали» тебе непонятна? Пошёл вон, – Нан бросила ему золото. Вургер охнул, удар небольшого весомого мешочка пришёлся в живот.

– Что?.. – прохрипел он, когда смог говорить.

– Это золото, – пояснила Нан. – Забирай и уматывай, пока я не передумала.

Вургер нерешительно сгрёб мешочек и встал. Постоял, пошатываясь, дошёл до края поляны и оглянулся.

– А… остальные? – спросил.

– Какие ещё остальные? – девушка изобразила удивление. – Ах, эти… тебе не всё ли равно?

Вургер, казалось, боролся с самим собой.

– Нет, – тихо сказал.

– Что? – Нан повернулась к нему вполоборота и выразительно подёргала остроконечным ухом.

– Нет, мне не всё равно!.. Что будет с ними?

– Я съем их на завтрак, – сообщила Нан, продемонстрировала в улыбке все шесть клыков, вызвав судорожные всхлипы. – Шучу, шучу. На завтрак я тяжёлое не ем, так что на обед.

– Подавишься, – сказал Вургер, набычившись.

– Ты рискуешь, – угрожающе сказала Нан, и на поляне ощутимо похолодало. – Я близка к тому, чтобы передумать и оставить тебя с ними. На ужин, скажем.

Они сцепились взглядами. Рабы прислушивались к диалогу, смотрели на девушку со страхом, на Вургера – с надеждой.

– Иди, Хрип!.. – сказал один из рабов, тоже кандальный. – Потом мы – хха!..

Согнулся, получив тычок от Дайрима. Хрип, как его называли рабы, шагнул было к нему, но остановился, чуть не налетев грудью на клинок Нан.

– Иди, Хрип, – сказала она насмешливо. – Беги. Спасайся.

– Нет, – раб вздёрнул подбородок.

– Что? Мне показалось, ты сказал…

– Нет. Я не уйду без своих.

– «Без своих», вот как? – прошептала Нан. – А кто твои?

Вургер неопределённо махнул рукой, указывая сразу на всех.

– Как насчёт договора, Вургер? – спросил я.

– Че-е-его? – протянул мужчина, переводя взгляд с Нан на меня. Прекрасная эльфийка и мужчина непонятной расы и возраста с обожжёным лицом.

– Золото, – сказал я. – Вы нам его добываете… а мы вас отпускаем.

– Зачем золото эльфам?

– Мы скормим его нашим священным деревьям, – ухмыльнулась Нан. Чистую правду, между прочим, сказала.

– Понятно, – Хрип, как его называли рабы, оглядел поляну. – А какие у нас гарантии, что вы выполните…

– Интересный ты раб, – перебил я его. – Такие сложные слова знаешь… А гарантий у вас никаких.

– Серый, – позвала тут Ваэлли. – Этот умирает.

Тот самый не единожды битый мальчишка не пробовал напасть на атакующих вэйри, так и остался лежать там, куда его выплеснула волна. Он дышал тяжело, со всхлипами, в уголках губ пузырилась кровавая пена, глаза были мутными. Целительница малость поколдовала над ним, но непохоже было, что ему от этого полегчало.

– Отчего? – спросил я и Нан одновременно.

– Побои. Недоедание. А теперь ещё и я его искупала, – Ваэлли зашмыгала носом.

– Ничего не поделаешь, – сказал я. – Люди иногда умирают.

– Серый, дай мне пару… – подумала, покачала головой. – Нет, оплетаи не успеют. А если побегут, растрясут. Мы тоже не успеем…

Она закрыла лицо руками.

– О чём разговор? – спросил Хрип тревожно. Он нас не понимал, когда я и Нан говорили с ним, были задействованы наши телепатические автопереводчики.

– А, это ты. Который не хочет «без своих», – я обернулся к нему. – Так что же ты за «своими» так плохо смотришь? Парень умирает.

Вургер скрежетнул зубами.

– Отчего она плачет? – оглянулся на Дайрима, который пытался утешить «дочку».

– Она целительница. И не смогла помочь.

Хрип наклонил голову, что-то соображая.

– Договор? – спросил.

Не знаю, отчего он вдруг согласился. Прочие рабы не спорили. Кто-то действительно нам поверил, кто-то до такой степени был вбит в животное состояние, что даже смена власти вызвала разве что вялое любопытство, снова сменившееся апатией.

И у ручья развернулась суета. Причём больше всех приходилось суетиться мне и Нан, потому что Дайрим не отходил от Ваэлли, у которой, похоже, была тихая истерика – первое убийство, первый безнадёжный случай в целительской практике…

Хозяева преспокойно дрыхли, их отволокли в сторонку да так и оставили. Вообще-то предполагалось, что мы наденем им ошейники и тоже заставим работать, но заниматься этим должны были как раз Дайрим и Ваэлли.