Повелительница стали

Я восхищаюсь им целую секунду, но стук в дверь раздается снова, на этот раз громче.

Келлин просыпается.

– Что? – спрашивает он.

Дверь открывается, и входит Петрик. Одетый, чистый и смотрящий на весь мир так, как будто он мог бы в одиночку справиться с Киморой и ее армией.

Он переводит взгляд с Келлина на меня меньше, чем на мгновение.

– Хорошо, что Зива тоже здесь. Это избавляет меня от необходимости разыскивать ее. Вас обоих попросили посетить еще одно собрание с моими братом и сестрой. У вас есть один час до его начала. Слуга снаружи может показать дорогу. Постарайтесь на этот раз не опоздать.

А потом Петрик свистит – свистит – на обратном пути к двери.

Голова Келлина падает на подушку. Одной рукой прикрывает глаза от света.

– Тебе, наверное, следовало приказать мне запереть его здесь прошлой ночью.

– Почему? – спрашиваю я.

Келлин удивленно смотрит на меня:

– Как ты думаешь, почему он в таком хорошем настроении?

– Потому что они с Темрой наконец помирились.

– Они сделали больше, чем это, Зива.

Я чувствую, как у меня отвисает челюсть.

– Нет! Он бы не стал… Она бы не стала…

О, Темра обязательно бы это сделала. И, давайте будем честны, Петрик бессилен отказать ей, чего бы она ни захотела. Хотя едва ли у него было какое-то желание отказывать ей в этом. Он наверняка был добровольным и активным участником.

– Черт, – наконец произношу я.

– Постарайся не думать об этом, – говорит Келлин.

– Думаю, нам с Петриком нужно поговорить.

– Что ты ему скажешь?

– Что убью его, если он сделает что-нибудь, что причинит ей боль.

Келлин целует меня в макушку.

– Не думаю, что тебе нужно беспокоиться об этом, но Петрика не помешало бы время от времени хорошенько припугивать. Я никогда не слышал, чтобы твой голос звучал так устрашающе.

– И мне нужно будет еще раз поговорить с Темрой.

– О чем?

– О предохранении.

– Предохранении?

Я смотрю на него.

– Против беременности.

– Оу. Ты имеешь в виду… Извини, я не знал, что у женщин есть какой-то способ контролировать это.

Кажется, ему очень неловко, и я нахожу это чрезвычайно забавным.

– Есть кое-какие травы, – сообщаю я ему.

– Я не знал. Мои родители, очевидно, не беспокоятся о таких вещах.

Это заставляет меня громко рассмеяться.

И тут у меня перехватывает дыхание, потому что то, что он говорит, означает…

– Так ты не знал? – спрашиваю я.

– Я только что сказал тебе, что не знал.

– Нет, я имею в виду… все эти женщины, с которыми ты был. Ты не знал, предохранялись ли они?

У него могут быть дети, о которых он даже не знает.

От этой мысли у меня скручивает живот.

Келлин резко садится в постели. Он тянет меня за собой, но держит на расстоянии вытянутой руки, чтобы смотреть мне прямо в глаза.

– Все женщины, с которыми я был? Как ты думаешь, со сколькими женщинами я был?

О, я уже ненавижу этот разговор. Теперь я вынуждена думать о том, насколько Келлин опытнее меня. Моя ревность почти осязаема, потому что она поглощает все мое тело.

– С твоим милым личиком? – говорю я. – Ты, вероятно, приближаешься к дюжине.

А потом я беспокоюсь о своем ответе. Не сочтет ли он, что этого слишком мало? Я его обидела?

Кого это волнует, Зива?

Сейчас не время…

– Зива, я никогда ни с кем не был.

Я поднимаю глаза и встречаю его взгляд.

– Что?

– Ни с одним человеком.

– Оу. Но почему?

Он смеется, но быстро приходит в себя:

– Ты была с кем-нибудь?

– Ты шутишь?

– Я не имел в виду…

– Ты был для меня всем, Келлин. Ну, не всем. Пока.

А потом я чувствую, как кровь приливает к моему лицу.

– О нет, – говорю я, пряча лицо в ладонях. – Я не это имела в виду, – бормочу я. – Пожалуйста, не слушай…

– Пока? – Келлин цепляется за это слово, как за какое-то вкусное лакомство. – У тебя есть планы? Мне нужно немедленно услышать все подробности.

Я пытаюсь схватить одеяло, чтобы зарыться в него лицом, но Келлин вырывает его у меня из рук.

– Мне нужно пойти… одеться, – говорю я, делая попытку скатиться с его кровати.

Но он не позволяет мне сделать это.

Он двигает своим большим телом, вдавливая меня в матрас, загоняя в ловушку.

– Зива, пожалуйста, посмотри на меня.

Он нависает надо мной, его восхитительный вес согревает все мое тело. Я вздыхаю, набираюсь храбрости и двигаю руками.

Только для того, чтобы его губы завладели моими.

Смущение рассеивается, как чиркающая спичка, и я целую его в ответ со всей страстью, что у меня есть.

Слишком быстро он отстраняется, прижимаясь своим лбом к моему.

– Я люблю тебя.

Он снова произносит эти слова, и все мое тело растекается по кровати, собираясь в лужицу где-то под ней.

– Не прячься от меня. Больше никаких пряток. Мы прошли это, так?

– Думаю, что так, – отвечаю я.

– Даже когда ты говоришь такие красивые слова. Я никогда не думал, что «пока» станет моим любимым словом.

Я смеюсь над ним. Он такой смешной.

– И что, теперь «пока» – это твое любимое слово? – спрашиваю я.

– Именно так.

Качая головой, обнимаю Келлина за шею, чтобы притянуть его губы обратно к своим. Мне нравится, какие они теплые и мягкие. Мне нравится, как они обхватывают мои. Мне нравятся звуки, которые он издает, и то, как он прикасается ко мне.

Я люблю его, и это причиняет боль.